Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

(1864-1917 гг.) - государственный деятель. Из обер-полицейских детей. Во время учёбы в московской 5-й гимназии увлёкся народовольческими идеями и вступил в кружок революционной молодёжи. В 1882 г. был исключён из гимназии "за неблагонадёжность". После этого продолжить своё образование он так и не смог. Занимался самообразованием, изучал труды Дж.С. Милля, Ф. Ницше, Н.К. Михайловского, "теорию реализма" Д.И. Писарева. Вскоре разочаровался в революционном движении, стал считать революционеров "вредной категорией людей" и дал себе клятву бороться с ними "всеми силами". Под угрозой высылки начальник московского охранного отделения Н.С. Бердяев склонил его к сотрудничеству, и С.В. Зубатов согласился стать тайным сотрудником полиции. В 1889 г. легально стал работать в департаменте полиции. В 1896 г. стал начальником московского охранного отделения. В 1896-1903 гг. разработал систему политического сыска: ввёл систематическую регистрацию, фотографирование арестованных, в 1896 г. по его инициативе был создан "особый отряд наблюдательных агентов" ("филёров") во главе с Е.П. Медниковым, имевший полномочия в Москве, Петербурге, Харькове, Одессе. В 1899 г. внедрил Е.Ф. Азефа в Северный союз социалистов-революционеров. В 1901 г. выступил с идеей создания легальных рабочих организаций под надзором полиции. Идея С.В. Зубатова была одобрена московским генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем. В 1901-02 гг. под контролем С.В. Зубатова были созданы "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве", "Совет рабочих механического производства Москвы" и др. Вскоре товарищества рабочих, рабочие клубы, чайные стали создаваться и в других городах. В них рабочие обсуждали свои проблемы, формулировали требования к фабрикантам, для них организовывались лекции о борьбе западноевропейского пролетариата за свои экономические права. Создание С.В. Зубатовым рабочих организаций неполитического характера под контролем полиции позже будут названы "полицейским социализмом", "зубатовщиной". Деятельность С.В. Зубатова вызвала недовольство фабрикантов и жандармов "старой школы", тем не менее, он стал широко известен в чиновничьих кругах. В 1902 г. он был назначен чиновником особых поручений 6-го класса Министерства внутренних дел, в конце 1902 г. - заведующим Особым отделением Департамента полиции. Но против политики С.В Зубатова в рабочем вопросе был министр внутренних дел В.К. Плеве. После волны рабочих стачек на юге России и в Закавказье в 1902-1903 гг. С.В. Зубатов был обвинён в попустительстве стачечному движению и в 1903 г. отправлен в отставку. 2 марта 1917 г., узнав об отречении Николая II от престола, застрелился.

Случайные ссылки:
Коффердам (англ. cafferdam, голл. koffe...
Остоз деформирующий (ostosis deformans;...
Прапрабабка - То же, что: прапрабабушка...

Зубатов Сергей Васильевич (1864-1917) - организатор политического сыска в России в конце 19 - начала 20 в., творец и вдохновитель политики "полицейского социализма". В молодости З. принимал участие в работе нелегальных кружков учащейся молодежи. Вступив в контакты с полицией, с середине 80-х гг. 19 в. играл роль платного осведомителя, в 1888 официально поступил на службу в Московское охранное отделение. Карьера З. развивалась весьма успешно, и вскоре он возглавил Московское охранное отделение. Сумел значительно повысить эффективность работы охранки, поставив ее организацию по образцу западно-европейской. В 1894 при Московском охранном отделении создал "летучий отряд" филеров, сыгравший большую роль в разгроме ряда социал-демократических организаций. Развитие рабочего движения в России привело З. к мысли о недостаточности для борьбы с ним одних репрессивных мер. В конце 90-х гг. 19 в. З. становится инициатором политики, полицейского социализма - создания под эгидой полиции рабочих организаций с целью отвлечения пролетариата от политической борьбы. Пользуясь поддержкой московского обер-полицмейстера Д. Ф. Трепова и московского ген.-губернатора великого князя Сергея Александровича, Зубатов получил широкие возможности для реализации своих планов. В 1902 в Москве под контролем полиции было создано "Общество рабочих, занятых в механическом производстве". Сходные организации создавались по инициативе З. и в др. городах России. Его деятельность вызвала недовольство московской буржуазии, обвинявшей его в натравливании рабочих на предпринимателей. Негативно к "экспериментам" З. относилось и Министерство финансов во главе с С. Ю. Витте. В 1902 З. переведен в Петербург, где получил пост нач. охран. отделения Департамента полиции. Встретив поддержку тогдашнего министра внутренних дел В. К. Плеве, З. получил широкую возможность проводить политику "полицейского социализма" в общероссийском масштабе. Провал этой политики, обнаружившийся во время всеобщей стачки на Юге России летом 1903, участие З. в тайных интригах против Плеве обусловили в итоге крах карьеры З. В 1903 он уволен со службы без пенсии (назначенной только после убийства Плеве в 1904) и выслан под надзор полиции. Жил во Владимире, иногда выступая со статьями в правых изданиях. После Февральской революции, узнав об отречении Николая II, застрелился.

А.В. Бельгард о Зубатове:

«Зубатов имел вид типичного интеллигента. Худощавый, с длинными, зачесанными назад темными волосами, в очках, через которые светился острый, но, казалось, безучастный ко всему окружающему взгляд.

Между тем значение и сила Зубатова заключались, без сомнения, в том, что он не был профессионалом, купленным за деньги, или прирожденным предателем. Это был человек, сперва искренно поверивший в идеальные стремления вождей революционного движения и революционных политических партий и затем столь же искренно в них разочаровавшийся.

Он убежденно вступил в борьбу с революционными силами, по его мнению, губящими молодежь, он беззаветно поверил, что для спасения России необходимо укрепление монархического строя для постепенного проведения разумных реформ, посредством которых и учащаяся молодежь, и рабочие и крестьяне легче и скорее достигнут удовлетворения своих справедливых требований, чем при помощи тех революционных методов, которые злонамеренно внушаются им недобросовестными руководителями освободительного движения, преследующими свои особые цели и безжалостно обрекающими на гибель лучшие молодые силы народа.

Сделавшись начальником охранного отделения, Зубатов оставался тем же неисправимым идеалистом. Эта глубокая неподдельная искренность определяла его как своего рода талантливого вдохновенного художника по сравнению с большинством деятелей в области политического розыска, которые, по сравнению с ним, часто являлись лишь грубыми профессиональными ремесленниками. Даже при допросах он нередко превращался в проповедника своих идей, и если ему удавалось подчинить допрашиваемого своему влиянию, то влияние это действительно было сильно. Только таким путем он вербовал своих секретных сотрудников, которых он затем всячески оберегал, как самых близких ему людей, и которые действительно были ему искренно преданы. На словах он никогда не выражал ни своих верноподданнических чувств, ни своей преданности правительству. Напротив, в его словах всегда звучала недовольная, требовательная нотка, но искренность свою и целостность своей натуры Зубатов доказал своей смертью. К началу Февральской революции, будучи уже не у дел, Зубатов скромно жил на принадлежавшем ему хуторе во Владимирской губернии, лишь изредка приезжая в Москву. Когда ему принесли известие, что Государь отрекся от престола, он вышел в соседнюю комнату и там застрелился. Люди, враждебно относящиеся к Зубатову,

говорят, что он покончил с собой потому, что понял, что с отречением Государя революция примет такие размеры, что ему все равно несдобровать. Пусть даже так - но разве же и в этом предвзятом толковании поступок Зубатова не подтверждает искренность его политических взглядов и присущего ему миросозерцания?»

2.Понятие «зубатовщина»

«Зуба́товщина» - принятое в литературе название созданной в России в начале 20 века системы легальных рабочих организаций. Названа по фамилии чиновника Департамента полиции Российской империи Сергея Васильевича Зубатова, основной идеей которого являлось создание подконтрольных правительству организаций для отвлечения рабочих от политической борьбы. Для этого следует создавать просветительские организации рабочих, поставить их под контроль полиции и направлять рабочее движение исключительно к борьбе за экономические интересы. Впервые такие организации появились в конце 19 века в Германии.(С. В. Зубатов. Зубатовщина // Былое. - СПб., 1917. - № 4. - С. 157-178.)

3.История «зубатовщины»

Зубатовщина з аключалась в насаждении проправительственных легальных рабочих организаций, действовавших под тайным надзором полиции и призванных отвлечь рабочих от политической борьбы с самодержавием, направить рабочее движение в русло чисто экономических требований. «Обещание более или менее широких реформ, действительная готовность осуществить крохотную частичку обещанного и требование за это отказаться от борьбы политической, - вот в чем суть зубатовщины», - писал В. И. Ленин (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 7, с. 37). З. возникла в обстановке перерастания экономической борьбы пролетариата в политическую, роста сознательности и стихийной тяги рабочих к объединению, роста влияния революционной социал-демократии. Это заставило царское правительство наряду с усилением репрессий искать более гибких мер для борьбы с массовым революционным движением. Инициатор З. - начальник московского охранного отделения С. В. Зубатов при выработке и осуществлении её использовал идеи бернштейнианства (См. Бернштейнианство), легального марксизма (См. Легальный марксизм) и «Экономизма». Первая зубатовская организация была создана охранкой в Москве в мае 1901 под названием «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Летом 1901 в Минске и Вильнюсе зубатовские агенты, состоявшие ранее в Бунде, создали «Еврейскую независимую рабочую партию». В 1901-1903 зубатовские организации и группы были основаны в Петербурге, Киеве, Харькове, Екатеринославе, Николаеве, Перми, а организации «независимцев» - в Минске, Одессе, Вильнюсе, Гродно, Бобруйске. На заседаниях обществ обсуждались вопросы о необходимости добиваться повышения зарплаты, уменьшения рабочего дня и т.п.; рабочим даже предлагалось покупать предприятия. Демагогические заявления руководителей З. дали повод революционной печати назвать её «полицейским социализмом». К работе в обществах привлекались представители либеральной интеллигенции (И. Х. Озеров, А. Э. Вормс и др.). Для оживления монархических настроений 19 февраля 1902 была организована многотысячная демонстрация рабочих к памятнику Александру II.Революционные социал-демократы, «Искра» вели с З. беспощадную борьбу, разъясняли рабочим её провокаторскую сущность. Ленин предвидел, что З. неминуемо обратится против самого правительства и капиталистов, т.к. легализация рабочего движения ведёт за собой «... привлечение внимания еще более широких и самых отсталых слоев рабочих к социальным и политическим вопросам...» (там же, т. 6, с. 115).

Многие забастовки, начинавшиеся зубатовскими организациями, под влиянием агитации революционных социал-демократов превратились в политические выступления. Особенно продемонстрировала это Всеобщая стачка на Юге России 1903. правительство отказалось от предложенного Зубатовым метода борьбы с революционным движением. З. оказалась неприемлемой и для предпринимателей. Зубатовские организации летом 1903 были ликвидированы.

Звездой первой величины русского политического сыска в конце XIX – начале XX веков являлся Сергей Васильевич Зубатов. Начало его политической деятельности было весьма оригинальным. Зубатов родился в Москве в 1864 году и, обучаясь в 5-й Московской гимназии, организовал кружок с библиотекой, целью которого было изучение развития экономики и политики. Являясь главой кружка, он входит в сношение с местной организацией партии «Народная воля». Будучи начитанным, умным молодым человеком, с несомненными аналитическими и организаторскими способностями, он вынужден был уйти из гимназии, отдавшись полностью революционному просветительскому делу. В дальнейшем Зубатов пытается поступить в Московский университет, но не проходит по причине неблагонадежности (о чем не догадывается). Он и все члены кружка находились давно под наблюдением московского охранного отделения.

В 1883 году Зубатов служит на Московском телеграфе, занимается работой кружка и поддерживает старые связи с революционерами. В середине 1884 года по указанию ротмистра Бердяева, который возглавлял тогда Московское охранное отделение, Зубатова арестовывают. В долгой беседе Бердяев убеждает Зубатова продолжить работу кружка. Прошел месяц. Кружок работал, однако руководитель был уже совсем иным. Зубатов становится тайным агентом Московского охранного отделения и подписывает свои донесения псевдонимом «Сергеев». Так начиналась его работа на службе Отечеству. С помощью Зубатова были проведены несколько операций по задержанию народовольцев, раскрыта подпольная типография.

В июне 1887 года Сергей Васильевич был официально принят на службу в охранное отделение на должность филера (сотрудник наружного наблюдения), а фактически использовался при анализе сведений тайных агентов, выработке мероприятий по их проверке, консультированию по разным вопросам. Выражаясь современным языком, занимался аналитической работой. После ряда блестящих дел с 1891 году Московское охранное отделение становится практически центром всего политического сыска Российской Империи. Немалая заслуга в этом была и Зубатова, который в 1893 году становится уже помощником начальника отделения.

В 1894 году Зубатов раскрывает и предотвращает покушение на Николая II, за что получает высокий орден Св.Владимира, а с 1896 года становится начальником Московского охранного отделения в ранге надворного советника, что соответствовало чину подполковника. Факт сам по себе любопытный – начальник самого известного охранного отделения не имел жандармского чина. Зубатов поднимает уровень розыскной деятельности на небывалую высоту. Слава о его работе далеко вышла за пределы Москвы. С каждой новой операцией ярко проявляется его высокий профессионализм. Он уделяет большое внимание тактике вербовки кандидатов в негласные сотрудники, проведению различных розыскных комбинаций по введению в разработку революционных группировок тайных агентов и своевременного их вывода из них, предотвращению и раскрытию особо опасных государственных преступлений. Осведомленность отделения была изумительной, и заниматься в Москве революционной работой считалось безнадежным делом. Агентурная работа была поставлена практически на научную основу. После каждых групповых арестов Зубатов подолгу беседовал с арестованными показавшимися ему интересными. За бесконечным чаем, в папиросном дыму Сергей Васильевич мог часами говорить, убеждать, выяснять и…склонять к сотрудничеству. Однако и он предпочитал иметь идейных негласных агентов в отличие от т.н. «штучников» (готовых продать кого угодно за деньги), которых презирал. Его инструкции и наставления молодым жандармским офицерам, которые поступали ему в подчинение, актуальны и по сей день.

«Вы, господа, - говорил он, - должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только по псевдониму».

К этому времени выработались и политические взгляды Зубатова. Переболев в юности революционными заблуждениями и, зная цену всяким левым «идейностям», Сергей Васильевич становится убежденным монархистом. Он говорил не раз: «Без царя не может быть России, счастье и величие России – в ее государях и их работе. Так будет и дальше. Те, кто идут против монархии в России, – идут против России; с ними надо бороться не на жизнь, а на смерть».

Будучи прекрасным психологом, он понимал, что в жизни каждого агента есть предел. Интересны и поучительны его слова на этот счет: «Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы честно ни работал, всегда рано или поздно, наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из революционного круга, устройте на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по-хорошему. Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства».

Много известных в будущем жандармских офицеров прошло школу Зубатова, много русских патриотов воспитал этот ничем внешне ни приметный человек – среднего роста, в очках, волосы назад, усы и борода, типичный интеллигент.

С октября 1902 года Зубатов становится во главе Особого отдела Департамента полиции, сосредоточив в своих руках весь политический сыск России. Еще задолго до своего последнего назначения, Сергей Васильевич разрабатывает и осуществляет свой проект «полицейского социализма». Рабочие волнения и забастовки 1895/96 годов выдвинули для правительства на очередь рабочий вопрос, поскольку многие русские промышленники ослеплен одной наживой, не решали социальные вопросы своих рабочих. Зубатов принимает решение легализировать все рабочие организации в Москве. Основная идея заключалась в том, что при русском самодержавии, когда царь надпартиен и не заинтересован по преимуществу ни в одном сословии, рабочие могут получить все, что им нужно, через царя и правительство, а не посредством забастовок, бунтов, революций и т.п. Рабочее движение должно было стать профессиональным, а не революционно-социал-демократическим. В разных частях Москвы началась организация рабочих кружков. Эти кружки были враждебно настроены к революции и ее вождям. В таких кружках-клубах рабочие не только занимались, но и проводили различные культурно-развлекательные мероприятия. Некоторые профессоры университетов начали читать там лекции и рефераты. Все проводилось официально через обер-полицмейстера и генерал-губернатора. Рабочие сами начали ходить всюду с ходатайствами, чтобы добиться тех или иных улучшений своей жизни. В то же время, зная реально все, что делается на заводах и фабриках, охранное отделение своевременно приходило на помощь рабочим в случае каких-либо несправедливых действий хозяев или заводской администрации. По воскресеньям офицеры и чиновники охранного отделения принимали от рабочих жалобы и заявления по всем вопросам. Им давали консультации и разъяснения, а заявлениям должный ход. Рос авторитет власти и закона. Таким образом, все достигалось мирным путем, и рабочие начали сторониться революционеров. Успех был очевиден. Таким образом, Зубатов заставлял промышленников решать рабочие вопросы самим, а не сталкивать рабочих с правительством, что было, безусловно, правильным решением вопроса. Движение дошло и до Петербурга. Вообще 1902 год стал апогеем зубатовских организаций. 14 февраля того же года был утвержден устав «Московского общества вспомоществования рабочих в механическом производстве».

22 февраля 1902 года зубатовскими организациями была устроена грандиозная манифестация в Москве. До 45000 тысяч рабочих собрались возле памятника Александру II. Была отслужена панихида и возложен венок. На панихиде присутствовал Великий Князь Сергей Александрович, который поддерживал Зубатова в его начинаниях. Впечатление было огромным. Но и врагов Сергей Васильевич к этому времени нажил уже немало. Московские капиталисты не раз обращались с жалобами на Зубатова к главе министерства финансов и одновременно рабочей инспекции Витте. А тем временем Зубатову разрешено опекать рабочее движение в Одессе, Минске, Киеве, Петербурге. В начале 1903 года в Петербурге основывается «Общество петербургских рабочих», ширится движение в Одессе. Однако непосредственно ответственные за легализацию рабочего движения в Одессе не справились с порученным делом. Одесская работа закончилась летом 1903 года большой забастовкой.

Все враги обрушились разом на Зубатова. Говорили даже то, что это сам Зубатов организовал забастовку и является революционером. Государю доложили в итоге, что главным виновником забастовки является Зубатов, действовавший самовольно. Зубатова уволили и выслали во Владимир на Клязьме без пенсии. В 1905 году ему разрешили вернуться в Москву, но не на службу. Невзгоды не повлияли на Зубатова. И во Владимире и после, живя в Москве, Сергей Васильевич продолжал оставаться честным человеком, идейным и стойким монархистом.

В 1917 году, сидя за обедом со своей семьей в Замоскворечьи, Сергей Васильевич узнает, что царь отрекся и в России революция. Он молча выслушал страшную весть, понял весь ужас происшедшего и вышел в соседнюю комнату, откуда вскоре раздался выстрел…Зубатова не стало. Так закончил свой жизненный путь еще один великий русский патриот, который сделал все что, было в человеческих силах, чтобы оградить Россию от коммунистической чумы.

Представитель РОВС в Киеве Родин Игорь.

Сергей Васильевич Зубатов – одна из наиболее известных фигур в царских спецслужбах накануне революции, сотрудник, затем глава Особого отдела охранного отделения.
Обучаясь в гимназии, Зубатов увлёкся модными в то время идеями нигилизма. В 1882 году создал в гимназии кружок нигилистов, где стал лидером, часто спорил с учителями. Изучал работы таких авторов как Д. И. Писарев (тогда запрещенный), Н. Г. Чернышевский, В. В. Берви-Флеровский, Дж. Милль, Г. Спенсер, Ч. Дарвин, К. Маркс и др. В 1884 году был отчислен из 7 класса гимназии по настоянию отца, недовольного тем, что сын связался с неблагонадежными лицами.

После отчисления Зубатов работал канцелярским служащим и заведующим частной библиотекой А.Н. Михиной, на которой затем женился. В библиотеке Михиной можно было достать книги, изъятые из обращения, и потому она была популярна среди молодежи. Зубатов же выдавал всем желающим запрещённую литературу.
Зубатов общался с членами народовольческих кружков, в которых сам не состоял, но, несмотря на идейные расхождения, позволял народовольцам пользоваться своей библиотекой. Летом 1886 года он был вызван на допрос к начальнику Московского охранного отделения Н.С. Бердяеву. Тот сообщил Зубатову, что его библиотека использовалась членами революционных кружков в качестве конспиративной квартиры, и по этой причине он привлечён как один из подозреваемых.

Зубатов, по его словам, возмущенный тем, что «красные иезуиты» без его ведома превратили его библиотеку в «очаг конспирации», «дал себе клятву бороться впредь всеми силами с этой вредной категорией людей, отвечая на их конспирацию контр-конспирацией, зуб за зуб, вышибая клин клином». Поэтому он согласился на предложение ротмистра Бердяева стать секретным сотрудником охранного отделения, чтобы таким образом «раз навсегда снять сомнение в своей политической неблагонадёжности».
Осенью 1886 года Зубатов начал свою работу в качестве секретного сотрудника. Он составил письмо на имя известного народовольца Василия Морозова, в котором выражал желание поддержать народовольческую организацию и просил снабдить его рекомендательными письмами. Морозов, знавший Зубатова, поверил и характеризовал его товарищам как верного человека. В течение года, с 1886 по 1887 год, Зубатов разыгрывал роль революционера и добился больших успехов. Оказывая революционерам различные услуги, он освещал их деятельность в охранном отделении, благодаря чему полиции удалось раскрыть многих видных народовольцев, таких как В.Н. Морозов, В.А. Денисов, А.А. Ломакин, М.Р. Гоц, М.И. Фундаминский, М.Л. Соломонов, С.Я. Стечкин, В.Г. Богораз, З.В. Коган, К.М. Терешкович, Б.М. Терешкович, С.М. Ратин, И.И. Мейснер, М.А. Уфлянд и другие.

В 1887 году Зубатов был разоблачён и объявлен «провокатором», после чего пошел служить в полицию открыто. С 1 января 1889 года он был зачислен в штат Московского охранного отделения.
Много лет спустя Зубатов признавался в одном из писем: «Справедливость требует добавить, что в кратковременный период контрконспиративной деятельности (несколько месяцев) имело место два-три случая, очень тяжёлых для моего нравственного существа, но они произошли не по моей вине, а по неосмотрительности и из-за неумелой техники моих руководителей». Такое признание вряд ли нуждается в пояснениях…

В новой должности Зубатов активно принялся за работу. Встав во главе Особого отдела, он начал реформу всей системы политического сыска. По его инициативе во всех крупных городах империи были созданы охранные отделения, подчинённые непосредственно Департаменту полиции. Во главе вновь созданных отделений ставились офицеры зубатовской школы, обученные его методике политического сыска. Можно видеть, что Зубатов уделял внимание кадровой и организационной работе.
Мысля системно, Зубатов понимал, что одних репрессивных мер в борьбе с революционным движением явно недостаточно. Нужно было что-то менять… Союзников правительства для борьбы с идейной социал-демократией Зубатов увидел в лице рабочих, которые, как правило, отстаивали исключительно материальные интересы, не углубляясь в революционную идеологию. Но для того чтобы лишить революционных вождей влияния на рабочие массы, необходимо было, чтобы сама власть пошла навстречу экономическим требованиям рабочих.
В апреле 1898 года Зубатов составил докладную записку, где предлагал программу мер для улучшения положения рабочих. Записка была передана московскому обер-полицеймейстеру Д. Ф. Трепову. Он представил её в виде доклада московскому генерал-губернатору Сергею Александровичу. Поначалу зубатовская инициатива была принята с пониманием, и тот приступил к разъяснительной работе. Во время допросов он объяснял рабочим, что монархия не является их врагом и что рабочие могут добиться удовлетворения своих интересов при существуем строе.
Надо понимать, что идеологом С.В. Зубатов не был. Его концепция совмещения рабочего движения с монархической идеей носила чисто практический характер. Идеологом для зубатовцев стал монархист Лев Тихомиров, бывший революционер-народоволец. Но Зубатова вполне можно назвать одним из первых практиков социал-монархизма. С одной стороны, зубатовское движение следовало формуле «монархическая власть плюс социальная справедливость». С другой, предлагала новую модель политического представительства – по профессиональному (корпоративному) принципу, позднее теоретически развитую Солоневичем.

Как известно, в своей деятельности Зубатов добился определенных успехов. Ему удалось создать крупные рабочие организации, противостоящие социал-демократам с одной стороны и защищающие интересы рабочих перед фабрикантами с другой. Для чтения лекций рабочим он приглашал специалистов из интеллигенции, в числе которых был известный священник Гапон. Впрочем, найти интеллектуалов, согласных сотрудничать с зубатовским движением, было непросто – в либеральных интеллигентских кругах Зубатов и его последователи стяжали славу «провокаторов».

Но затем зубатовские организации закономерно вступили в конфликт с интересами фабрикантов, не собиравшимися облегчать положение рабочих. Их всецело поддерживало правительство, занимающееся строительством в России капитализма по западному образцу. Далее мелких уступок правящий слой не пошел, системе же требовались коренные изменения… Их предложили (и осуществили) уже другие – Ленин и его последователи.
Таким образом, зубатовское движение оказалось между двух огней: с одной стороны, с ним боролись прекрасно организованные и имеющие четкую программу действий социал-демократы, разоблачавшие «провокаторов» в своих газетах. С другой, зубатовцы стали врагами внедряемой в стране капиталистической системы и отдельных фабрикантов, стремящихся к наживе, и встречали все большее непонимание со стороны правительства.
Гром грянул в Одессе, летом 1903 года. Местный руководитель зубатовского союза, профессор философии Шаевич объявил о независимости своих рабочих организаций. К процессу сразу же подключились сторонники Ленина с революционными лозунгами. Началась забастовка, беспорядки, затем жестко подавленные полицией. Государю было доложено, что зачинщик возмущения – Зубатов.

К тому времени отношения неутомимого реформатора с министром внутренних дел В.К. Плеве, с которым и раньше возникали разногласия из-за его неприятия зубатовских новаций и однобокой репрессивной политики, испортились окончательно.
Видя крах своего дела, Зубатов не нашел ничего лучшего, как обратиться за помощью к своему недоброжелателю, министру финансов Витте, одной из знаковых фигур российского капитализма. Разумеется, нужды рабочих интересовали Витте в последнюю очередь. Вот что писал впоследствии жандармский генерал Спиридович, ученик Зубатова: «Идея Зубатова была верна… но проведение ее в жизнь было уродливо и неправильно. Оно явилось казенным, полицейско-кустарническим и шло, как говорится, не по принадлежности. Для профессионального русского рабочего движения не нашлось в нужный момент национального, свободного, общественного вождя. Не выделило такого реформатора из своих рядов и правительство. У Витте как министра финансов не оказалось ни глубокого знания и понимания рабочего вопроса, ни государственного чутья к нему, ни интереса».
Видимо, Зубатову действительно было некуда обратиться, если он пошел искать именно у Витте поддержки против Плеве. Как вспоминал затем Витте, Плеве узнал об этой беседе от князя Мещерского, которому Зубатов затем все рассказал. Не исключено, впрочем, что и сам Витте способствовал скорейшей отставке неудобного деятеля: «…мне сделалось известным, что Зубатов отправился к князю Мещерскому и то же самое говорил князю Мещерскому, причем сказал, что был у меня, говорил все это и просил моего вмешательства, чтобы я уговорил Плеве перестать вести его мракобесную политику, и что я от этого отказался. Тогда князь Мещерский поехал к Плеве и все ему рассказал, причем сказал, что Зубатов был у меня»2.
В годы Первой русской революции Зубатов пытался заняться публицистикой и разместил несколько статей с изложением своих монархических взглядов в газете В. П. Мещерского «Гражданин». Но личность Зубатова вызывала неприятие как правых, так и левых партий.

Как уже было сказано выше, проект зубатовского рабочего движения был чисто технологическим ходом. Таким образом он пытался вырвать у социал-демократов мощнейший революционный инструмент – коллектив рабочих. При этом противников капитализма Зубатов не был, о чем писал позднее в своей статье о «зубатовщине»: «Наименование её „полицейским социализмом“ лишено всякого смысла. С социализмом она боролась, защищая принципы частной собственности в экономической жизни страны, и экономической её программой был прогрессирующий капитализм, осуществляющийся в формах всё более культурных и демократических (почему-то кажущихся нашим российским капиталистам „антикапиталистическими“). Полицейские меры, как чисто внешние, опять-таки её не занимали, ибо она искала такой почвы для решения вопроса, где бы всё умиротворялось само собой, без внешнего принуждения».
Вряд ли он до конца понимал суть капитализма. Его главной задачей было охранять власть, а власть признавала капитализм. Признавал и Зубатов. Права власти для него были священны. Там, где они начинались, оканчивались границы самодеятельности права власти - «всё должно направляться к власти и через власть». Служение – это было делом всей жизни (и даже превыше жизни), это было серьезно.

Второй и, пожалуй, главный аспект деятельности Зубатова – собственно, политический розыск. Здесь нужно сказать о структуре российских спецслужб того времени: охранное отделение, в просторечии, «охранка» – название структурных органов департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи, занимавшихся политическим сыском. Сам департамент – преобразованное Третье Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. В состав охранки входил ряд делопроизводств. В частности, 3-е «секретное» делопроизводство отвечало за политический розыск, надзор за политическими партиями и движениями и борьбу с ними.
Московское охранное отделение, где служил Зубатов, подчинялось Особому Отделу Департамента полиции. Начальник МОО Зубатов регулярно отчитывался перед главой Особого Отдела Л.А. Ратаевым, а обер-полицмейстер Москвы Д.Ф. Трепов отправлял аналитические записки Зубатова на имя директора Департамента полиции С.Э. Зволянского. Московская охранка была, пожалуй, главным действующее подразделение департамента полиции. В 1902 г Зубатов сменил Ратаева на его должности.
Сергей Васильевич, принявшийся за дело со всей своей энергией, столкнулся с распадом системы – запутанной иерархией межведомственных отношений, взаимодублированием ведомств, постоянно возникавшими на этой почве конфликтами, хроническим безденежьем, неорганизованностью. Сам Зубатов характеризовал все это как «удивительные беспорядки, царящие в земле российской»… Препятствия в работе создавал ряд факторов: недоверие к агентам со стороны рабочих обществ и противоречия последних с фабричными инспекторами, целенаправленное создание помех политическому сыску в тюрьмах, нейтралитет руководителей Департамента полиции в многолетнем конфликте между Главным Жандармским Управлением и охранными отделениями.

Зубатов выразительно описал «удивительные беспорядки», ставшие рабочими буднями политического сыска: «…мы за всех сработать не можем: мы агентурим, мы выслеживаем, мы арестуем, мы допрашиваем, мы тюремствуем, мы родным слезы вытираем, мы подштанники принимаем, мы на вокзал отправляем, мы официальную переписку ведем. Словом, за всех и за вся. Как отстранимся, так скандал. За всеми учреждениями как нянька ходи, да своих дел не забывай… Ах если б можно было только своим делом заниматься! А им приходится заниматься между делом… Словом, все посторонние лица и учреждения существуют только для того, чтобы портить нами сделанное» [Там же: 193]. Страдало дело, росла угроза самому существованию государства. Зубатов же ничего не мог предпринять.

Кроме того, начальник московской охранки был недоволен постоянным вмешательством Трепова, с которым находился в личном конфликте: “Должностные полномочия Зубатова явно не соответствовали размаху его планов, а любые начинания и мероприятий он был обязан согласовывать с далеко не всегда сговорчивым Д.Ф. Треповым: “Трепов властно распоряжается, но мало соображает, мы соображаем, но не можем распоряжаться. А сговориться – не в привычках Трепова”» [Там же: 183].
Конфликт Трепова и Зубатова не исчерпывался личными амбициями обоих – правоохранители не нашли общего языка в плане организации работы. Прямолинейность недалекого Трепова вела к многочисленным провалам в розыскной работе, которую скрупулезно вел Зубатов, годами воспитывая ценнейшие кадры секретных агентов: «Повальные аресты и обыски, производившиеся по распоряжениям Д.Ф. Трепова, сильно компрометировали Зубатова перед собственной агентурой, завербованной из числа революционеров. Усилия Д.Ф. Трепова, целиком и полностью повторяющие опыт борьбы с крамолой прошлых лет, подрывали новаторские действия начальника московского охранного отделения. Когда в феврале 1901г Д.Ф. Трепов в очередной раз провалил все его планы, Зубатов написал: “Я во всем виню Д. Ф-ча: он опозорил Москву, скомпрометировал Великого Князя, явив дурной пример не бывалого в Москве, который будут стремиться повторить искусственно (и не только в Москве)”. Состоявшиеся массовые аресты в очередной раз провалили работу Московского охранного отделения: “Мы крупицами арестовывали, а тут одним махом сведена вся работа на нет. Больно, досадно, обидно и готов укусить собственный локоть, да поздно, не достанешь уж его”, - досадовал Зубатов» [Там же: 183].
Агентуру трудно воспитать, но легко в один миг утратить. А от наличия хорошей агентуры зависел успех всего дела. Вообще, сама служба в качестве секретного сотрудника и, особенно, ее последствия не были завидными. В случае разоблачения от таких людей отворачивались друзья и коллеги и даже близкие, они не могли устроиться на работу, а пенсию им бывшее начальство часто не платило либо платило мизерные суммы. В ГАРФ, где хранятся резолюции межведомственных совещаний, агентурные записки полицейских служащих, перлюстрированные письма арестованных революционеров, в частности, сохранилось немало просьб бывших «шпионов» о денежной помощи. Следует отметить, что многие из них изначально шли на эту службу, чтобы содержать многочисленные семейства.

Политическая полиция глубоко проникла в университетскую среду, бывшую рассадником революционных настроений. Разумеется, подозрительность и ненависть студентов и преподавателей к предполагаемым агентам только росла. То же наблюдалось и в рабочей среде. Охранка также активно работала в тюрьмах, которые стали местом по передаче опыта нелегальной деятельности. Арестанты свободно обменивались письмами, революционеры со стажем читали лекции начинающим.
При этом нарушения тюремного режима, бывшие в порядке вещей, соседствовали с неоправданно жестокими мерами, применявшимися к некоторым арестантам, вроде помещения последних в тюремную больницу и выдачи им там халатов, зараженных сифилисом или туберкулезом. А правоохранительные ведомства продолжали бороться друг с другом: «В первые годы XX в. Московские тюрьмы постепенно стали плацдармом нешуточной ведомственной борьбы между охранными отделениями и губернскими жандармскими управлениями. Чины обоих учреждений обвиняли другу друга в формальной работе, приводящей к многочисленным нарушениям дисциплины в тюрьме» [Там же: 192].

…В письмах секретных сотрудников и студентов, связанных с революционными кружками, фигурирует немецкий город Шарлоттенбург. Там проживала последние годы своей жизни Зинаида Жученко-Гернгросс, бывшая одним из лучших зубатовских агентов. Ее жизненный путь теряется в 1917 году, до которого она, арестованная с началом Первой мировой войны немецкими властями по обвинению в шпионаже, находилась в тюрьме. Дальнейшая ее судьба неизвестна. Видимо, понадобилась определенным политическим силам как носитель информации – обычная история агента спецслужб, добившегося успехов в своем непростом деле. Зубатов оценил ее достижения, добившись для нее в свое время хорошей пенсии. Он вообще трепетно относился к своей агентуре. Оценили и враги – по-своему.

Еще один секретный сотрудник из числа зубатовских любимцев – Анна Серебрякова. Ее судьба прекрасно демонстрирует, как «оценивало» труд агентов охранки общество. Арестована после революции, в 1924 году. Муж, получивший документальные свидетельства ее «провокаторской деятельности», развелся с ней. Сын отказался от матери, а дочь на почве пережитого помешалась. Серебрякова была приговорена к семи годам лишения свободы. Умерла в тюрьме.
А сколько еще безызвестных помощников Сергей Васильевича Зубатова сгинуло бесследно и бесславно? Но стоит упомянуть еще о двух ярких фигурах зубатовской школы – Евно Азефе и священнике Георгии Гапоне. Первый – темная личность, как говорил о нем сам Зубатов, «натура афористическая», многого достиг и в охранке, и в организации социалистов-революционеров, не будучи преданным ни первой, ни второй. Такова ночная природа спецслужб – им часто приходится иметь дело с натурами темными и нечистыми, потому что и сами спецслужбы охраняют государство по ту сторону дня.

Печально известный Георгий Гапон – одаренная, восторженная натура, харизматический лидер. Ценный сотрудник Зубатова быстро сделался самостоятельной фигурой. Честолюбивую и не слишком дальновидную личность неосторожно подпустили к политической власти, которая в неопытных руках сродни яду или взрывчатке. С одной стороны – стихия народных масс, с другой – карательная машина больного, но все же государства. И между ними – харизматичный проповедник, возомнивший себя пророком. Взрыв получился немалой силы – с массами и государством играть не стоит.

Сам же Сергей Васильевич до того сросся всем своим существом с земным делом, заменившим ему душу, и, видимо, веру, что отказался от вечности, застрелившись холодным мартовским днем, узнав об отречении царя. Услышав новость, Зубатов понял только, что это – провал. Окончательный и бесповоротный, подведший черту под его личным провалом, последовавшим еще в 1903 году.

Незадолго до гибели он смотрел в окно и задал свой последний вопрос: «Какая нынче будет весна?»

С. В. Зубатов (1863-1917) – яркая и очень интересная фигура в русской системе административно-государственного управления. Весьма примечателен его проект «полицейского социализма».

Сергей Васильевич Зубатов родился в Москве в 1863 г. Учась в шестом классе гимназии, он оказался вовлеченным в работу кружка радикальной молодежи. Из гимназии пришлось уйти. Юноши и девушки собирались на квартире Зубатова, а после его женитьбы на А.Н. Михиной, в помещении ее библиотеки, известной на всю Москву. Знавшие Зубатова в тот период его жизни, отзывались о нем, как о человеке умном, интеллигентном, энергичном, бескорыстном и обаятельном.

Увлечение Зубатова радикальными идеями совпало с периодом наивысшего подъема деятельности "Народной воли" и, последовавшим за ним, мрачным временем дегаевщины, временем "кровосмешения" революционеров с полицейскими, когда члены партии гибли от доносов предателей, когда джин провокации, выпущенный Судейкиным, поселился всюду, и люди потеряли доверие к близким и друзьям. Руководитель одного из народовольческих кружков М. Р. Гоц, впоследствии один из основателей партии социалистов-революционеров, вспоминал: "Это было вообще ужасное время. "Народная воля", истекшая кровью, несомненно шла быстрыми шагами к своему окончательному разложению, но это еще не вошло в сознание действующих революционеров. Им казалось, что все дело только в новой концентрации сил при старых организационных принципах и тактических приемах. Однако сил становилось все меньше и меньше, а наряду с громадными провалами 84 года страшную разрушительную работу совершила получившая начало от "Дегаевщины" деморализация в революционных рядах. ...Помнится, мне передавали в 85 году, что Зубатова вызвал к себе начальник Московской охранки Н.С. Бердяев, который предложил ему или поступить в шпионы, или быть высланным из Москвы. Зубатов рассказывал, что с негодованием отверг предложение, но на самом-то деле вернее всего тогда же начал свою доблестную службу".

Вызов Зубатова в Охранку состоялся 13 июня 1886 г., и он дал согласие на сотрудничество без колебаний. Период от визита в Охранку до разоблачения, время своей провокаторской деятельности, Зубатов называл "контр-конспиративным". Уж очень не хотелось ему произносить такие слова по отношению к себе, как "агент", "шпион", а точнее - "провокатор". Библиотека Михиной, вокруг которой группировалась радикальная молодежь, превратилась в гнездо провокации. Зубатов агитировал вновь приходивших вступать в революционные кружки, с помощью Московского охранного отделения обеспечивал подпольные типографии оборудованием и шрифтами, писал прокламации, пытался проникнуть в разбросанные по России народовольческие кружки, собирал о членах партии нужные сведения и передавал их в Охранку.

24 октября 1886 г. стараниями Зубатова за решеткой оказались члены кружка Гоца М. И. Фондамипский, умерший в Иркутске в 1896 г., и О. Г. Рубинок, сошедший с ума от идбионий и вскоре умерший. Гоцу повезло больше, он умер в 1906 г. на операционном столе берлинской больницы.

5 февраля 1887 г. полиция арестовала шестнадцатилетнего Леонида Меныцикова, впоследствии крупного чиновника Департамента полиции, перешедшего на сторону революционеров. В 1911 г., находясь в эмиграции, он опубликовал открытое письмо министру внутренних дел Столыпину, где, вспоминая свой арест, писал: "С самого начала моего сидения в тюрьме в мою душу закралось подозрение, что я сделался жертвою доноса. Моя догадка нашла себе подтверждение. Очень скоро выяснилось, что я и многие другие были арестованы вследствие предательства одного молодого человека. Имя этого господина Вам должно быть известно; министерство, во главе которого Вы числитесь, платит ему ныне 5000 рублей ежегодной ренты. Это был С. В. Зубатов". 2 мая 1887 г. Московская полиция арестовала около двухсот молодых людей. Эта грандиозная облава производилась не без помощи Зубатова. Двести искалеченных жизней и тысячи жертв впереди. Так началась карьера Зубатова - восходящей звезды полицейского небосклона Российской империи. В 1887 г. его разоблачили народовольцы, и он перешел на легальное положение чиновника Московского охранного отделения.

Благодаря незаурядным способностям и бескорыстной преданности любимому делу, Зубатов быстро занял должность помощника начальника Охранки, а с 1896 г.- начальника. Недоучившийся гимназист оказался много умнее и образованнее своих коллег. Несмотря на повседневную занятость, он много читал специальной, общеобразовательной и революционной литературы, выходившей в Россия и вне ее. Он нашел себя в политическом сыске. Охранка оказалась его стихией.

Жандармский полковник П. П. Заварзин, коллега и последователь Зубатова, писал о нем: "Зубатов был одним из немногих правительственных агентов, который знал революционное движение и технику розыска. В то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы, которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах. Зубатов первый поставил розыск в империи по образцу западноевропейскому, введя систематическую регистрацию, фотографирование, конспирирование внутренней агентуры и т. п.". Зубатов превосходно знал революционное движение заката народничества, в тонкостях революционного движения более позднего периода он разбирался хуже. Что касается политического сыска, то в нем его следует признать мэтром.

После разгрома народничества и появления социал-демократов Зубатов понял, что назрело изменение методов борьбы с революционным движением. Он читал теоретические работы, включая Маркса, изучал практику революционной борьбы, анализировал: "Рабочий класс - коллектив такой мощности, каким в качестве боевого средства революционеры не располагали ни во времена декабристов, ни в период хождения в народ, ни в моменты массовых студенческих выступлений. Чисто количественная его величина усугублялась в своем значении тем обстоятельством, что в его руках обреталась вся техника страны, а он, все более объединяемый самим процессом производства, опирался внизу на крестьянство, к сынам которого принадлежал; вверху же, нуждаясь в требуемых знаниях по специальности, необходимо соприкасался с интеллигентным слоем населения. Будучи разъярен социалистической пропагандой и революционной агитацией в направлении уничтожения существующего государственного и общественного строя, коллектив этот неминуемо мог оказаться серьезнейшей угрозой для существующего порядка вещей".

Зубатов, как ему казалось, нашел блистательное решение, позволяющее отвлечь рабочий класс от желания уничтожить существующий государственный строй. Его замысел отличался завидной простотой: он предложил вытеснить революционеров из рабочей среды и подменить их правительственными агентами, а борьбу политическую борьбой экономической. Зубатов полагал, что для достижения поставленной цели достаточно на средства Департамента полиции создать сеть легальных рабочих организаций, напоминавших западноевропейские профсоюзы и назначить в них своих лидеров - людей, преданных монархическому строю. Зубатов надеялся внешне похожими способами достигнуть противоположных результатов. В апреле 1898 г. он изложил свои мысли в записке на имя оберполицмейстера Москвы Д. Ф. Трепова, тут же доложившего ее содержание генерал-губернатору великому князю Сергею Александровичу. Получив одобрение и поддержку московских властей, Зубатов приступил к действиям.

Кроме названных лиц, Зубатову почти никто не сочувствовал, но покровительство в. к. Сергея Александровича и Трепова позволило ему реализовать свои замыслы в Москве, Минске, Одессе и позже в Петербурге. Первые результаты показались заманчивыми, и Зубатова в октябре 1902 г. назначили начальником Особого отдела Департамента полиции - главой политического сыска империи. Следом за ним в столичных полицейских учреждениях оказались его бывшие подчиненные по Московскому охранному отделению Л. П. Меньшиков, Е. П. Медников, А. И. Спиридович и другие. За время работы в Департаменте полиции Зубатову удалось провести крупные преобразования в политическом сыске. Он ввел новые методы слежки и регистрации, покрыл Россию густой сетью Охранных отделений, во главе которых встали молодые жандармские офицеры. "С появлением этих лиц,- вспоминал один из бывших чиновников Департамента полиции,- все взгляды на революционное движение и, в особенности, на приемы борьбы - совершенно изменились: был провозглашен лозунг, что все агентурное дело сводится к купле и продаже, и что цель оправдывает все средства, хотя бы и не вполне чистоплотные; создалась система исключительных награждений за открытие сенсационных дел, как, например, тайных типографий, складов бомб и т. д., что неизбежно натолкнуло розыскные органы на искусственное оборудование блестящих дел, с помощью которых возможно будет сделать головокружительную карьеру".

Система исключительных награждений существовала и до Зубатова. Высшая администрация почему-то не понимала, что она тем самым содействовала не раскрытию преступлений, а созданию видимости кипучей деятельности, развитию и расширению полицейской провокации. Система исключительных награждений в правоохранительных органах существовала в 1930-1980 гг., когда требовалось наладить небывалый по масштабам процесс истребления людей, и действовала она более эффективно, чем при Зубатове.

Переход в столицу явился концом полицейской карьеры Зубатова. Неожиданно его отстранили от должности и 20 августа 1903 г. выслали в Москву, оттуда во Владимир под гласный надзор полиции с запрещением въезда в столицы.

Причин падения Зубатова можно назвать несколько. Он был умнее и строптивее, чем разрешалось Департаментом полиции, разозлил многих крупных чиновников непривычными преобразованиями, в том числе и министра внутренних дел В. К. Плеве. Плеве верил, что к революционному пролетариату начала XX в. можно применить методы борьбы, оказавшиеся эффективными в 1880-х годах в отношении кучки самоотверженных народовольцев, и поэтому постепенно превращался в идейного противника Зубатова. Зубатовские методы работы были для него чрезмерно тонки. Зубатов понимал, что рано или поздно Плеве захочет от него отделаться, и решил попробовать опередить события. Он искал покровительства у министра финансов С. Ю. Витте, врага Плеве, пытался склонить его на свою сторону. Плеве донесли об интриге, затеянной Зу-батовым. Расплата последовала молниеносно и в исключительно грубой форме.

После убийства Плеве опального Зубатова вызвали осенью 1904 г. в Петербург для объяснений, его реабилитировали, дали пенсию, сняли гласный надзор, но на службу не пригласили. Уже ко времени увольнения Зубатова из Департамента полиции его идеи на практике потерпели поражение. Он недооценил мудрость народа. Когда дело касалось его кровных интересов, он точно формулировал свои требования и не шел за лжеповодырями - полицейскими агентами. Рабочие в своих целях использовали организации, созданные и финансируемые правительством. Тогда экономическая борьба против конкретного хозяина-эксплуататора, заложенная в основу зубатовских организаций, перерастала в политическую борьбу против монархического правления, а лжеповодыри или исчезали, или переходили на сторону боровшегося народа. Злейшие враги зубатовских организаций - капиталисты, привыкшие видеть в рабочем бессловесный придаток производственного процесса, не желали вступить в сговор с Департаментом полиции и более других содействовали краху зубатовщины.

В 1905 г., пока Витте оставался у власти, а страсти вокруг зубатовских новаций несколько улеглись, ему предлагали вернуться на службу в Министерство внутренних дел, но после оскорбительного изгнания, он не пожелал вновь надевать мундир надворного советника. Зубатов затворнически жил во Владимире, много читал, анализировал результаты внедрения своих изобретений, но взглядов не переменил. Переехав в Москву, он некоторое время сотрудничал в крайне реакционной газете "Гражданин". Ее редактировал и издавал кн. В. П. Мещерский, составлявший с Витте и Зубатовым триумвират, противостоявший Плеве. Зубатов делал и другие попытки заняться литературным трудом, но безуспешно. Те, для кого он писал, считали его опусы скучными и заумными. Сегодняшний читатель прочел бы их с интересом и пользой. В стойкости и последовательности идее монархического управления в совокупности с "полицейским социализмом" ему не откажешь.

Подтверждение сказанному можно найти в переписке Зубатова с историком революционного движения, редактором журнала "Былое" В. Л. Бурцевым. Так, в письме от 21 марта 1908 г. из Владимира он сообщал своему корреспонденту в Париж: "Я - монархист самобытный, на свой салтык и потому глубоко верующий. Ныне идея чистой монархии переживает глубокий кризис. Понятно, эта драма отзывается на всем моем существе; я переживаю ее с внутренней дрожью. Я защищал горячо эту идею на практике. Я готов иссохнуть по ней, сгнить вместе с нею...". Из писем Зубатова можно понять, почему он позволил легко себя завербовать в Охранку. Его связь с радикалами началась в период революционного подъема. В годы реакции он ожесточился против тех, с кем посещал революционные кружки, он понял, что борьба с правительством не для него. В отличие от других перебежчиков, Зубатов не искал богатства и чинов.

В первых числах марта 1917 г., узнав об отречении Николая II от престола, Зубатов застрелился. Он начал полицейскую карьеру в качестве провокатора и разработал свой, необычный тип провокации.