Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Здесь изложена версия члена союза писателей капитана 1 ранга Сергея Турченко. Однако, есть и другая версия, просочившаяся в печать из документов Секретной разведывательной службы (Secret Intelligence Service, SIS),МИ-6 (Military Intelligence) — государственного органа внешней разведки Великобритании.

Сотрудник архива ФСБ Александр Калганов рассказал мне о незавидном конце рейхсфюрера СС Гиммлера. Как известно, в самых авторитетных справочниках и энциклопедиях говорится, что Гиммлер был арестован 21 мая 1945 года британскими военными властями. Но, оказывается, если бы не советские солдаты Иван Егорович Сидоров и Василий Ильич Губарев, Гиммлер вполне мог бы затеряться в толпах беженцев. И до сегодняшнего дня историки спорили бы, куда пропал после войны зловещий рейхсфюрер СС.

Весной 1945 года, - рассказал Калганов, - Генрих Гиммлер оказался в крайне незавидном положении. Во-первых, он не оправдал доверия Гитлера, назначившего его на пост командующего группой армий "Висла" в надежде, что под руководством Гиммлера германские войска задержат стремительное наступление советских войск. Оказалось, однако, что опыта полицейского и карателя недостаточно для успешного ведения боевых действий. В результате Гиммлера отстранили от командования армией, а элитному полку СС "Адольф Гитлер" было приказано в качестве наказания за непроявленное мужество спороть нашивки с именем фашистского фюрера. Во-вторых, Гитлеру доложили о попытках Гиммлера при посредничестве начальника 6-го разведывательного управления РСХА Вальтера Шелленберга договориться с западными союзниками СССР об условиях своего личного спасения после неизбежной капитуляции Германии. Все эти события, а также неотвратимое приближение Советской Армии подвигнули Гиммлера вступить в заговор с несколькими министрами гитлеровского правительства, не желавшими разделить с фюрером его незавидную судьбу после поражения Германии. Так как в подчинении у Гиммлера находились все вооруженные формирования СС, по замыслу заговорщиков он должен был явиться 20 апреля 1945 года к Гитлеру и предложить добровольно отказаться от власти в пользу рейхсфюрера СС. В случае несогласия Гитлера его следовало устранить любым возможным способом. Гиммлер, который одним росчерком пера отправлял на смерть тысячи людей, страшно боялся расстаться со своей собственной жизнью. Поэтому заговорщики не дождались от него обещанных решительных действий. Рейхсфюрер решил спасаться в одиночку.

28 апреля 1945 года ближайший советник фюрера Мартин Борман доложил Гитлеру переданные по радио сообщения мировых информационных агентств о том, что Генрих Гиммлер от своего имени предложил политическому руководству США и Великобритании капитуляцию Германии. Для Гитлера сообщение о предательстве его бывшего любимца стало очередным разочарованием в ближайших соратниках. За несколько дней до этого поступила информация о попытке измены со стороны рейхсмаршала Германа Геринга, которого Гитлер ранее официально объявил своим преемником. Вслед за Герингом Гиммлер был исключен из партии, лишен всех наград и объявлен вне закона.

От смерти Гиммлера спасло то, что Гитлер решил уйти из жизни и 30 апреля принял вначале испытанный на своей овчарке цианистый калий. Его приближенные горевали недолго: после сожжения трупа фюрера одна часть его соратников решила пробиваться с боем из окружения, другая, во главе с новым преемником Гитлера адмиралом Деницем, поспешила послать к советскому военному командованию парламентера для обсуждения условий капитуляции. Гиммлер попытался использовать последнюю возможность сохранить свою жизнь - незаметно выбраться из окружения и затеряться в толпе беженцев.

Следует отметить, что идея эта не была совершенно фантастической. Например, один из ближайших приспешников Гитлера министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп благополучно скрылся в конце апреля и поселился в Гамбурге в неприметном доме под самым носом у английской комендатуры. Только 14 июня 1945 года британским военным властям удалось арестовать Риббентропа по доносу опознавшего его немца.

Гиммлер больше всего опасался встречи с советскими контрразведчиками и, предприняв необходимые меры маскировки (заготовил фальшивые документы, сбрил усы, наложил повязку на один глаз, переоделся в гражданскую одежду), стал пробираться в сопровождении двух телохранителей на запад Германии, подальше от советских войск. По иронии судьбы встреча Гиммлера с нашими солдатами все же состоялась. И рухнули его планы побега на Запад. А случилось это так.

По окончании войны заключенные фашистских концлагерей на территории Германии до отправки на родину находились во временных сборно-пересылочных пунктах как в советской оккупационной зоне, так и в зонах оккупации союзных войск. Бывшие военнопленные, которые не были больны или истощены до крайности, как правило, записывались в комендантские роты и принимали участие в патрулировании местности. В мае 1945 года в комендантскую роту сборного пункта №619 в городе Цевен, располагавшегося на территории английской зоны оккупации, записались рядовые Советской Армии Сидоров и Губарев. В рассекреченном деле "Смерш" об обстоятельствах пленения и смерти Гиммлера имеются их биографические данные.

Иван Егорович Сидоров родился в мае 1920 года в селе Ключи Широко-Камышенского района Саратовской области. В Красную Армию был призван 7 июня 1941 года, служил в минометной батарее стрелкового полка, в составе которого участвовал в боях под городом Жлобином в Белоруссии. Попал в плен 17 августа 1941 года и с этого момента прошел через 6 фашистских концлагерей на оккупированной территории СССР и в Германии.

Василий Ильич Губарев родился в 1916 году в Сапожковском районе Рязанской области. В Красной Армии служил с 1939 года ездовым в артиллерийском полку. В составе полка принимал участие в боях в Запорожье, где попал в плен 8 сентября 1941 года. До освобождения союзниками 4 мая 1945 года прошел через 4 фашистских концлагеря.

Вероятно потому, что в советское время отношение к бывшим пленным не располагало к их героизации, мы до сего дня не знали имен этих бойцов, а также обстоятельств пленения ими Гиммлера.

В 9 часов утра 21 мая 1945 года Сидоров и Губарев заступили в совместный патруль с шестью английскими военнослужащими, старшим среди которых был капрал. Вооруженные винтовками, наши солдаты вдвоем патрулировали по окраине местечка Майнштадт. В 19 часов они зашли в дом, где английские солдаты разговаривали, курили и пили кофе. Капрал предложил русским отдохнуть или сделать еще один обход, так как машина за патрулем должна была прийти примерно через полчаса.

Наши солдаты решили еще раз пройтись по окраине Майнштадта и вскоре заметили, как из кустов, крадучись, вышли три немца, намереваясь пересечь дорогу и уйти в лес. Губарев с Сидоровым побежали за ними и, когда оставалось метров 200, скомандовали по-немецки: "Хальт!" - "Стой!". Один сразу остановился, двое других сделали вид, что не слышали окрика, и продолжали идти вперед. Тогда Губарев произвел предупредительный выстрел вверх, оба солдата взяли немцев на мушку.

Задержанные представились немецкими солдатами. Но Сидоров с Губаревым видели, что на них - офицерские плащи, а на двоих - офицерские брюки (Гиммлер был в штатском). Когда задержанных доставили к англичанам, немцы стали показывать знаками, что они больны. Гиммлер, у которого в руках была палка в виде костыля и повязка на глазу, симулировал последствия ранения. Английским солдатам не очень-то хотелось вместо казармы ехать в комендатуру, терять время на объяснение дежурному офицеру обстоятельств задержания. И они предложили отпустить немцев, говоря, что им неохота возиться с больными. Но Губарев и Сидоров настояли на доставке задержанных к военному коменданту.

Дня через три оба наших солдата снова заступали в патруль. На площади в ожидании машины собралось 16 русских, к которым подошли английский офицер и переводчик. Офицер спросил, кто задержал троих немцев. Когда вперед выступили Сидоров и Губарев, их подробно опросили об обстоятельствах задержания и приметах немцев. Затем записали их фамилии, и переводчик спросил: "Вы знаете, кого вы привели? Тот, у кого был перевязан глаз, - глава гестапо и ближайший помощник Гитлера - Гиммлер".

За проявленную бдительность начальник сборного пункта №619 майор Годлевский объявил 26 мая 1945 года Губареву и Сидорову благодарность и наградил каждого "пакетом Красного Креста".

На гауптвахте лагеря №619 английские военнослужащие обыскали трех задержанных немцев и отобрали у них часы, компасы и карты. По свидетельству вышеупомянутого майора Годлевского, у того, кого впоследствии идентифицировали как Гиммлера, была найдена колбочка с каким-то раствором. Гиммлер заявил, что в ней лекарство от желудка, после чего колбу ему вернули.

23 мая задержанных немцев доставили в разведывательную службу 2-й британской армии для идентификации личности Гиммлера, который, понимая, что сохранить инкогнито в лагере немецких военнопленных будет невозможно, назвал англичанам свое имя. По поведению Гиммлера было видно, что с этого момента он ждал к себе особого отношения как к одному из высших руководителей германского государства. На английских же офицеров имя рейхсфюрера не произвело никакого впечатления. Если дежурный офицер разведки достаточно корректно опросил Гиммлера о дате его рождения, партийном и эсэсовском номере, о прочих установочных данных для того, чтобы убедиться, что это не самозванец, то приехавший за Гиммлером полковник английской контрразведки просто приказал ему снять свою одежду и надеть привезенную для него. На слова Гиммлера, что он не подлежит подобному обращению, полковник Мерфи ответил, что либо тот переоденется сам, либо его разденут насильно. Очевидцы этой дискуссии отмечали, что Гиммлер в результате был совершенно подавлен. Он заявил, что из-за такого грубого принуждения он ни слова не скажет о том, о чем хотел рассказать.

На этом злоключения Гиммлера не кончились. В штабе контрразведки ему снова приказали раздеться и устроили тщательный личный осмотр с целью определить, нет ли на теле Гиммлера и "в отверстиях тела" каких-либо посторонних предметов. (Англичане имели уже печальный опыт, когда покончил с собой задержанный адмирал Фриденбург.)

Закончив осматривать туловище и конечности Гиммлера, капитан британской медслужбы Уэллс решил проверить, не спрятал ли рейхсфюрер что-нибудь во рту. Оттягивая щеки задержанного в стороны, офицер увидел в полости между нижней челюстью и щекой небольшой предмет с синей головкой. Попытка вытолкнуть этот предмет изо рта Гиммлера пальцем не удалась, тот быстро поместил ампулу между зубов и раскусил ее. По комнате распространился сильный запах миндаля, свойственный цианистому калию. Все предпринятые меры для возвращения Гиммлера к жизни не дали результата...

Так, за полгода до вынесения нацистским преступникам приговора на Нюрнбергском процессе один из самых зловещих деятелей третьего рейха ушел от прямой ответственности.

Как я уже говорил есть и другая версия. По этой версии Гиммлер не покончил жизнь самоубийством, он был убит сотрудниками британских спец.служб. Они были крайне не заинтересованы, если бы Гиммлер давал показания в суде. Тогда бы весь мир узнал о грязных делишках правительства Великобритании, которые проворачивались с представителями фашистской Германии за спиной антигитлеровской коалиции, включая возможность заключения сепаратного мира, поставок военно-промышленному комплексу Германии и многого другого.

Как уже упоминалось, Гиммлера ввел в круг будущего фюрера Рудольф Гесс. Его протеже был мистически настроенным молодым человеком из вполне интеллигентной семьи. Эта мистическая окраска его ума никого ничуть не тревожила - казалось, Гиммлер ничем от прочих не отличается, разве что исполнительнее прочих. Он вполне разделял все ведущие идеи партии, только вот верил в магию. Никому эта его вера не мешала. Гитлера так даже забавляло, насколько Генрих суеверен. Фюрер любил над ним подшучивать, впрочем, совершенно беззлобно.

Гесс сначала пристроил Гиммлера при себе, а потом Гитлер, желая хоть как-то вознаградить неутомимого партийного труженика, вверил ему личную охрану. Может быть, Гитлеру было неловко: остальные старые партийцы имели какие-то должности, а Гиммлер оставался на подхвате, хотя во время путча именно Гиммлер нес знамя партии. Гиммлер любил Адольфа и был готов за него умереть. Так что передача личной охраны Гиммлеру была, прежде всего, знаком особого расположения и доверия. Гиммлер никогда не жаловался, что его обходят другие, более предприимчивые. Он молча терпел. Терпел и ждал своего часа. И вот - дождался. Охранные отряды, которые получил Гиммлер, имели свою историю. Они возникли из штросструпп в 1925 году и получили название шутцштаффель (или СС), то есть охранный отряд, и руководителем эсэсовцев стал Шрек. Теперь форма выглядела так: коричневая рубашка (каковую носили все члена НСДАП) и черный галстук (этим СС отличались от остальных). На голове они носили черную фуражку с серебристой мертвой головой, о каковой один из эсэсовцев высказался так: «На наших черных фуражках мы носим черепа и кости в назидание нашим врагам и в знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».

Сначала эсэсовцев было всего восемь человек, но Шрек развил такую бурную деятельность, что уже скоро такие отряды появились во всех региональных отделениях НСДАП. Как пишет исследователь истории СС Хене, «21 сентября 1925 года он разослал региональным отделениям НСДАП свой циркуляр № 1, в котором призвал организовывать отряды СС на местах. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), только Берлину выделялась повышенная квота - 2 руководителя и 20 человек. Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только специально отобранные люди, соответствующие нацистскому представлению о сверхчеловеке. Набиралась в основном молодежь, то есть лица в возрасте от 23 до 35 лет. Новобранцы должны были обладать „отменным здоровьем и крепким телосложением“. При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних 5 лет в данной местности. „Кандидатуры хронических пьяниц, слабаков, а также лиц, отягощенных иными пороками, - не рассматриваются“, - гласили „Правила СС“».

Гитлер готовится освятить штандарты новых подразделений «кровавым знаменем», с которым партийцы шли на «пивной путч»

Оказалось, что созданные Гитлером отряды необычайно продуктивны в работе партии. Они не один раз спасали членов НСДАП от провокаций со стороны наиболее активных и непримиримых соперников - коммунистов.

Впрочем, Шреку не удалось долго руководить своими отрядами, скоро, весной 1926 года на родину вернулся прежний руководитель Берхтольдт, и он снова встал во главе охраны Гитлера. Именно в этом году фюрер прилюдно назвал отряды СС элитой партии, а летом того же года на Втором съезде НСДАП торжественно вручил Берхтольду самую священную реликвию - «знамя крови».

Это было то самое знамя, с которым члены НСДАП шли 9 ноября 1923 года, когда погибли 16 партийцев, возведенных теперь в ранг мучеников и героев. Знамя было обагрено их кровью. Священной кровью настоящих арийцев. Для Гитлера и других верных мистике немцев начала XX столетия это был своего рода священный Грааль революции. Правда, чтобы сохранить видимость взаимопонимания с высшими армейскими лидерами, от которых он слишком зависел, фюреру пришлось передать свои охранные отряды под начало армейского рейсхфюрера Пфеффера, но, чтобы передача не выглядела столь унизительно для эсэсовцев, их руководитель отныне тоже стал именоваться рейсхфюрером, только не СА, а СС.

Для самих эсэсовцев подчинение армейским чинам выглядело угнетающе. Но воспитанные в лучших традициях соблюдения правил, подчиненные жестокой дисциплине, они преодолели время подчинения, сопровождая колонны штурмовиков и в глубине души мечтая о будущем реванше. Этот час настал, когда в феврале 1929 года Гитлер вверил руководство молчаливой элитой партии Генриху Гиммлеру. Назначая Гиммлера (не без содействия Гесса), Гитлер не думал, что из эсэсовской элиты получится что-то путное. Он вовсе не предполагал, что Гиммлер будет способным как-то улучшить охрану, ему просто нужно было хоть куда-то деть Гиммлера. Но сам Генрих назначение воспринял совершенно иначе: он развил бурную и совершенно скрытую деятельность, настолько скрытую, что в окружении Гитлера даже не догадывались, как маленький Гиммлер с пухлым лицом и в очках перерабатывает полученную под свое начало охрану. Уж меньше всего этого Гиммлера можно было воспринять как командира эсэсовцев: он выглядел как наглядная иллюстрация, кого нельзя принимать в ряды СС: ни ростом, ни чертами лица руководитель СС не был похож на истинного арийца. Однако неожиданно Гиммлер получил это странное назначение, а затем и звание рейхсфюрера СС.

Гиммлер был сыном учителя, то есть происходил из хорошей семьи и получил соответствующее воспитание. По натуре он был мягким, заботливым, очень старательным молодым человеком, не обладавшим к тому же ни сильными мускулами, ни отменным здоровьем - напротив, со здоровьем у Гиммлера было нехорошо с юности: слабый желудок и близорукие глаза, ставшие препятствием к кадровой военной службе, о которой он так мечтал. Ему не довелось поучаствовать ни в одном сражении Первой мировой войны (хотя он это скрывал с мучительным стыдом и даже выдумал какую-то историю о «решающем сражении» и своем героизме на передовой). С детства он любил возиться с землей, собирал гербарии, изучал свойства растений. И в то же время его душа жаждала романтических подвигов. Такие подвиги мог совершить только человек в военной форме.

Но судьба рассудила иначе: Гиммлер поступил учиться на агронома по требованию родителей, агрономом - к слову сказать - он так и не стал, но идея земли прочно засела в его голове. Эта идея переплеталась с идеей арийской крови, так что путь для юноши был ясен - в партию, которая как раз проповедует сильную Германию, очищение арийской крови и счастье для всех немцев. Гиммлер и вступил в ряды НСДАП. Особой карьеры сделать он никак не мог - был излишне скромен и застенчив. Никто не предполагал, что под этой маской скромности таится жаждущая славы душа. И вот так, выполняя для малочисленной партии любое задание беспрекословно, Гиммлер надеялся, что в нужный час партия его выделит и призовет для выполнения особой миссии. Эта уверенность родилась у него под влиянием чтения книжек по астрологии и магии.

В семье Генриха увлечение сына рассматривалось как помешательство. Его нормальная и здравомыслящая мать только вздыхала, замечая стопки оккультных книг в комнате своего среднего сына. Она упрекала Гиммлера за пристрастие к астрологическим альманахам, высчитыванию положения планет и прочим «потусторонним» сведениям о будущем. Как-то она попробовала поговорить с ним по душам. Оказалось, что будущее ее Генрих видит таким кровавым и жутким, что ей стало за него страшно: не наложил бы на себя руки. Руки он не наложил, магические книжки читать продолжил, на партийной работе буквально «сгорал». Мать повздыхала и от дальнейших нравоучений отказалась. Она наивно думала, что Генрих создаст семью, родит детей, будет счастлив в личной жизни и кошмарные видения перестанут его преследовать. Но она ошиблась.

Генрих женился, создал семью, родил дочь, но от оккультного чтения не отказался. Да и партийная работа была у него прочно связана с магическими практиками. Так что, когда он получил в подарок отряд СС, то сразу понял, как этим подарком распорядиться.

Гитлер придумал для этого отряда внешние знаки различия, форму. Гиммлер вложил в СС внутреннее содержание. Мало-помалу он стал наращивать численность СС, ввел строжайшую дисциплину и стал на практике создавать нового арийского человека. Идея чистой крови, о которой он немало размышлял, могла не ждать далекого будущего, уж как специалист по сельскому хозяйству Гиммлер имел представление об отборе и селекции. То, что он стал выращивать на основе «подарка», было первой в мире практикой создания идеального солдата. Настоящего арийского солдата, элиту будущего Рейха.

В 1929 году никто не представлял, что создаст и вырастит Гиммлер. Человеческий материал, из которого состояли элитные части, полученные Генрихом, труднее всего было назвать образцом арийской расы. Высокие белокурые арийские парни - это будущее СС.

В 1929 году в отряд СС входили рабочие пареньки, выходцы из самых социальных низов, даже уголовники. Если чем они и отличались, то крепким костяком и совершенно плебейскими лицами. В СС они попали из мюнхенских пивных, так что даже многие «метисы» выглядели более нордическими, чем эти «арийцы». И когда Гиммлер вдруг объявил о новых критериях отбора, в рядах его отряда возникло замешательство: пришлось бы старую гвардию почти полностью распустить. Но Генрих поспешил подсластить пилюлю: о старых кадрах речи не идет, правило будет действовать только при приеме новых членов. Это всех успокоило. И новые члены стали приниматься по арийскому внешнему виду.

Первое, на что Гиммлер обращал внимание, - рост не ниже 1 м 70 см. Всех, кто ниже, он считал вырожденцами (сам, увы, он также попадал под это определение!). Есть нужный рост, говорил он, есть вероятность хорошей крови. Кроме роста внимание уделялось цвету волос, глаз, посадке головы, форме черепа, подтянутой фигуре и даже походке и манере речи. Если у кандидата оказывался хоть один изъян, допустим, широкие скулы (Гиммлер видел в скуластости черты славянского или монгольского типа), то, каким бы верным партийцем кандидат ни был, он отбраковывался.

Отбор сделал свое дело. Если в 1929 году у Гиммлера было 280 человек, больше похожих на метисов, то в 1931 (через два года) - 2727 эсэсовцев арийского образца. Сам Гиммлер и его старые партийцы смотрелись на фоне этих здоровых высоких блондинов с голубыми глазами как отбракованный материал. Но белокурые бестии были готовы идти за своего Гиммлера на смерть. Дисциплина в отрядах СС была жесточайшей. Увеличив охранные отряды, Гиммлер сразу же дал им другой статус. Теперь они перестали подчиняться прежнему начальству - СА, подчинялись они только самому Гиммлеру. И если в прежнем СС форма была военизированная, то теперь Гиммлер ввел красивую военную форму, разительно непохожую на армейскую, - черные брюки, галстуки, фуражки, черные френчи, черные портупеи, черные сапоги, нарукавную повязку с эмблемой партии - свастикой в белом круге на алом фоне, окантованную черной каймой. Сразу же появились и многочисленные знаки отличий.

Исследователь истории СС Хене описывает эти знаки так: «…шитый из алюминиевых нитей угол на правом предплечье означал „старого бойца“, ромб с буквами „СД“ - принадлежность к органам безопасности. Погоны отражали все градации званий. У офицеров, вплоть до гауптштурмфюрера, они были выполнены из шести алюминиевых шнуров, расположенных в один ряд, далее - вплоть до штандартенфюрера - с тройным плетением, оберфюреры и выше носили погоны с тройным плетением из двойной нити. Петлицы различались еще больше, особенно у старших офицеров. Так, штандартенфюреры носили дубовый лист, оберфюреры - два дубовых листа, бригаденфюреры - два дубовых листа со звездочкой, группенфюреры - три дубовых листа, обергруппенфюреры - три дубовых листа со звездочкой, а рейхсфюрер имел три дубовых листа в дубовом же венке».

Последний знак отличия носил сам Генрих Гиммлер.

Эсэсовцы внешне так отличались от всех прочих людей в форме, так трудно было попасть в это элитное сообщество, что вступить в части СС стало престижным. Знающий тонкости построения оккультных орденов, Гиммлер точно все просчитал: чем труднее доступ в общество, тем более притягательным это кажется в высших слоях общества. И не удивительно, что к 1933 году в СС стали вступать интеллектуалы и знать. Во-первых, они чаще соответствовали искомым параметрам в силу естественного отбора, данного самим происхождением, а во-вторых, членство в СС давало много преимуществ для будущей карьеры.

Гитлер, наблюдая за формированием совершенно нового типа вооруженных сил, хорошо понял, что Гиммлер неожиданно разрешил задачу и для него: теперь вечно недовольной армейской верхушке, решившей после провозглашения Рейха ставить ему условия, какую внешнюю политику вести, можно было противопоставить исключительно верных и дисциплинированных эсэсовцев. Эта организация еще за два года так разрослась, что Гиммлеру пришлось вводить специальные титулы почетных членов СС, а потом даже провести радикальную чистку своих частей и исключить 60 000 человек. Количество подчиненных Гиммлера практически сравнялось с численностью штурмовиков СА. Естественно, в стане штурмовиков были очень недовольны самим существованием элитных частей СС. Гитлер этим моментом и воспользовался. Он попросту обвинил командиров СА в тайном заговоре против себя и будущего Германии.

Впрочем, такому развитию событий немало поспособствовал завидующий успехам ранее незаметного Гиммлера Герман Геринг. Геринг страшно ревновал своего более удачного сотоварища и мечтал стать первым человеком в окружении Гитлера. Так что, решив показать, что только он способен раз и навсегда покончить с «красной» угрозой в Германии, Геринг провел несколько устрашающих акций в Пруссии; разумеется, эти жестокие аресты инакомыслящих с последующим помещением в трудовые лагеря были проведены силами штурмовиков. И в немецком обществе заговорили уже не о «красной» опасности, а о «коричневой чуме», имея в виду национал-социалистическую партию.

Гитлеру такие последствия пришлись не по душе. Гиммлер очень быстро сориентировался в настроениях фюрера. За два года до этого он успел создать особый отдел внутри СС, который получил название СД - служба безопасности. Отдел занимался внутренними расследованиями.

Летом 1934 года в недрах СД были разработаны и сфабрикованы документы, говорящие о заговоре внутри СА. Во главе этого заговора якобы стоял командующий СА Эрнест Рем. У Рема, конечно, были свои собственные цели, и он всеми силами добивался, чтобы СА была в Рейхе единственной военной силой. Но никакого заговора против Гитлера он не готовил, хотя между Гитлером и Ремом отношения были натянутые - последний требовал от Адольфа, чтобы фюрер «разобрался» с президентом Гинденбургом и «выбил» из него многочисленные уступки.

Иногда разговоры между двумя лидерами НСДАП превращались в яростную ругань. Гитлеру, дабы утихомирить Рема, даже пришлось добиться у Гинденбурга включения того в правительство, чтобы это не выглядело полностью как признание лидерства Рема, в это же правительство Гитлер ввел и своего друга Гесса. Но Рем не утихомиривался, его штурмовики уже открыто кричали, что настала пора поменять лидеров, они хотели видеть во главе партии Рема. Ко всему прочему он желал поставить армейских на место, хотя Гитлер как раз делал ставку на армию, понемногу переманивая генералов на свою сторону - он отлично понимал, что на чьей стороне армия, на той стороне и победа.

Рем, по воспоминаниям Раушинига, был в ярости. «Адольф стал пижоном, - ругался он, - даже фрак на себя напялил. Возится с реакционерами. Старые товарищи ему уже не подходят. Натащил сюда всяких генералов из Восточной Пруссии. Нам не нужно возрождение старой кайзеровской армии. Революционеры мы или нет? Нам нужно что-то совершенно новое, вроде народного ополчения времен Французской революции. Новая дисциплина. Новые организационные принципы. От генералов новых идей не дождешься. Из старых прусских служак не создать революционную армию. Все эти генералы - старые козлы. Новой войны им не выиграть…»

Гитлер о «козлах» был другого мнения. Это, конечно, Гитлеру очень не нравилось, но никаких шагов по уничтожению Рема он, тем не менее, не предпринимал. Может быть, самостоятельно на провокацию он бы и не пошел. Однако Гиммлер предъявил Гитлеру составленный в СД список заговорщиков, куда вписал все руководство СА, а также всех, кто мешал Гиммлеру в продвижении к власти. Поскольку цели Гиммлера совпадали с целями Гитлера, то Гитлер позволил себе поверить в заговор. С Ремом его, конечно, связывали старые дружеские отношения, но Гитлеру не нравились не только притязания Рема и упрямство, но и то, что старый воин был гомосексуалистом, а это теперь в Рейхе весьма не одобрялось. Он приказал Гиммлеру расправиться с заговорщиками силами СС.

Эта расправа над невиновными в измене людьми вошла в историю как «ночь длинных ножей» - 30 июня 1934 года. Той страшной ночью по всем заранее намеченным адресам были проведены обыски и аресты. Некоторых убивали прямо дома на глазах семей или вместе с семьями. Рема взяли живым. Тот клялся в верности Гитлеру. Однако никто несчастному не поверил. Рем был застрелен своим охранником в тюремной камере, а остальных арестованных либо принуждали к самоубийству, либо лишали жизни без суда и следствия. Число погибших достигло 500 человек. Те, кому сохранили жизнь, попали в лагеря.

А Гиммлер добился разрешения формировать военные подразделения СС. Больше никто не мог ему указывать, что делать и чего не делать. Гиммлер начал строительство собственного тайного ордена внутри Рейха, государства в государстве. Еще раньше он мечтал создать свое государство, поместив его в Бургундии, а в Берлин посылать своего посла. Тогда еще Германия не начала готовиться к захвату Франции. Но в 1934 году для Гиммлера уже было понятно, что война неизбежна, что Гитлер не позволит основать независимую национал-социалистическую страну Бургундию с белокурым и синеглазым специально отобранным населением. Поэтому он нашел замечательный способ создать государство прямо внутри Рейха - военный орден по принципу древних христианских орденов.

Штаб-квартирой государства Гиммлера был выбран Вевельский замок в Вестфалии. Было сформировано орденское «правительство», во главе которого стоял Гиммлер, а соответствующие должности занимали высшие чины СС - во главе личного штаба рейхсфюрера стоял бригаденфюрер СС Карл Вольф (должность премьер-министра), во главе главного управления СД - группенфюрер СС Райнхард Гейдрих (министр безопасности), во главе управления по расовым и поселенческим вопросам - обергруппенфюрер СС Вальтер Дарре (министр идеологии), во главе администрации главного управления - Август Хайсмайер, во главе суда СС - бригаденфюрер СС Пауль Шарфе. По мере того как орден разрастался, увеличивалось и количество командных должностей. Появились при административном управлении оперативное (группенфюрер Ганс Юттнер), кадровое (группенфюрер СС Максимилиан фон Херф), экономико-административное (группенфюрер СС Освальд Поль). Открылись маленькие эсэсовские «бурги», где готовили новые арийские кадры. По всей стране началась ковка элиты Гиммлера. Эта элита с началом войны отправлялась на фронты, гибла, снова возрождалась благодаря конвейерному воспроизводству, и всем этим процессом руководил Гиммлер. На его совести и решение еврейского вопроса.

Еще в том же 1934 году, выступая перед офицерами СС, Гиммлер сказал:

«Подобно тому, как 30 июня 1934 года мы не мешкая исполнили свой долг, поставили к стенке и расстреляли оступившихся товарищей и после того не разговаривали, не обсуждали случившееся и не будем делать это в будущем - это, слава Богу, наше природное, естественное чувство такта - не беседовать никогда об этом между собой. Тогдашняя операция потрясла каждого из нас, но вместе с тем каждому было ясно, что он сделает это снова, если ему это будет приказано в следующий раз.

В данном случае я имею в виду выдворение евреев, уничтожение еврейского народа. Легко сказать: „Еврейский народ будет уничтожен“, - так говорит каждый член партии, - это ясно написано в нашей теории: ликвидация евреев, уничтожение их - и мы это исполним. Но вдруг они все приходят, 80 миллионов честных немцев, и у каждого свой порядочный еврей. Разумеется, все остальные свиньи, но его еврей - отличный. Из всех говорящих это ни один не видел собственными глазами и не пережил, в отличие от большинства из вас, что такое 100 лежащих рядом трупов, или 500, или 1000. Выдержать это и, за исключением отдельных случаев человеческой слабости, остаться порядочным - вот что нас закалило. Это прекрасная страница нашей истории, которая никогда не была написана и никогда не будет написана. Мы-то знаем, насколько наше положение было бы труднее, если бы теперь, во время бомбежек, трудностей и лишений войны у нас в каждом городе жили бы евреи, занимающиеся тайным снабжением, пропагандой и клеветой. Наверное, мы бы достигли стадии 1916–1917 годов, когда евреи еще обитали на теле немецкой нации.

Богатства, имевшиеся у них, мы конфисковали. Я отдал подробный приказ, а обергруппенфюрер СС Поль его исполнил: естественно, все их имущество без остатка будет передано в Рейх. Для себя мы не взяли из него ничего. Отдельные оступившиеся лица будут наказаны согласно моему приказу, гласящему: „Присвоивший себе хотя бы одну марку - умрет“. Несколько членов СС - их было немного - оступились, и их ждет безжалостная кара. У нас есть моральное право и обязанность перед нашим народом уничтожить другой народ, стремившийся к нашему уничтожению. Но у нас нет права обогатить себя ни одной шубой, ни одной парой часов, ни одной маркой, ни одной сигаретой. Мы уничтожаем бациллы, и мы не хотим от них заразиться и умереть. Я никогда не смирюсь с тем, чтобы тут возникла хотя бы маленькая гнильца. Если только она появится, мы выведем ее сообща! В заключение можно сказать, что мы выполнили этот тяжелый долг, и никакой ущерб не был нанесен нашей сути, нашей душе, нашему характеру…»

Когда же стало ясно, что успехи Рейха завершены и началась пора возмездия, Гиммлер стал искать способ отстраниться от Гитлера. Но сначала, зимой 1945 года, Гиммлер получил должность командующего группой войск, действующих на приближающемся к Берлину Восточном фронте. Скоро стало ясно, что с должностью он никак не справляется.

Гудериан буквально вымолил у Гитлера приказ о лишении Гиммлера полномочий: «Дела в его штабе ухудшались с каждым днем. Я никогда не получал ясных сводок с его фронта и поэтому не мог ручаться за то, что там выполняются приказы главного командования сухопутных войск. Поэтому в середине марта я выехал в район Пренцлау, в его штаб, чтобы получить представление об обстановке. Начальник штаба Гиммлера Ламмердинг встретил меня на пороге штаба следующими словами: „Вы не можете освободить нас от нашего командующего?“ Я заявил Ламмердингу, что это, собственно, дело СС. На мой вопрос, где рейхсфюрер, мне ответили, что Гиммлер заболел гриппом и находится в санатории Хоэнльхен, где его лечит личный врач, профессор Гебхардт.

Я направился в санаторий. Гиммлер чувствовал себя сносно; я в такой напряженной обстановке никогда не бросил бы свои войска из-за легкого насморка. Затем я заявил всемогущему эсэсовцу, что он объединяет в своем лице слишком большое количество крупных имперских должностей: рейхсфюрера СС, начальника германской полиции, имперского министра внутренних дел, командующего армией резерва и, наконец, командующего группой армий „Висла“. Каждая из этих должностей требует отдельного человека, тем более в такие тяжелые дни войны, и хотя я ему вполне доверяю, все же это обилие обязанностей превосходит силы одного человека. Он, Гиммлер, вероятно, уже убедился, что не так-то легко командовать войсками на фронте. Вот почему я предлагаю ему отказаться от должности командующего группой армий и заняться выполнением других своих обязанностей.

Гиммлер на этот раз был не так самоуверен, как раньше. Он начал колебаться: „Об этом я не могу сказать фюреру. Он не даст своего согласия“.

Это давало мне некоторые шансы: „Тогда разрешите, я скажу ему об этом“. Гиммлер вынужден был согласиться. В этот же вечер я предложил Гитлеру освободить сильно перегруженного разными должностями Гиммлера от должности командующего группой армий „Висла“ и на его место назначить генерал-полковника Хейнрици, командующего 1-й танковой армией, находившейся в Карпатах. Гитлер неохотно согласился.

20 марта Хейнрици получил новое назначение. Что же могло заставить Гиммлера, полного невежду в военном деле, лезть на новую должность? То, что он ничего не понимал в военных вопросах, было известно не только ему, но также и нам, и Гитлеру. Что же побудило его стать военным? Очевидно, он страдал чрезмерным тщеславием. Прежде всего, он стремился получить рыцарский крест. Кроме того, он, как и Гитлер, недооценивал качества, необходимые для полководца. И вот, впервые получив задачу, выполнение которой проходило на глазах всего мира, которую нельзя было решить, оставаясь где-нибудь за кулисами и ловя рыбу в мутной воде, этот человек обанкротился. Он безответственно взялся за выполнение непосильной для него задачи, а Гитлер безответственно возложил на него эти обязанности».

Что касается Гиммлера - он надеялся на какие-то чудеса, но оказалось, что магия жила только в его голове. Не помогало ничего: ни развеивание праха сдавшихся в плен с чтением соответствующего проклятия, ни руны, которые вырисовывал рейхсфюрер СС: война катилась к бесславному концу. Что же касается Гитлера - тот в магию не верил, но почему-то верил в… Гиммлера. Ох, как же он ошибался! Верный Генрих как раз в эти нехорошие дни 1945 года уже вынашивал план, какой ценой можно откупиться от гнева союзников и как повыгоднее сдаться, чтобы не оказаться расстрелянным.

Купить спасение Германии и свое собственное он думал за счет евреев, которых уничтожали на протяжении всей войны. Именно в эти весенние дни он приказал личному массажисту Феликсу Керстену, который постоянно ездил по делам в Швецию, связаться там с представителем Всемирного еврейского конгресса. Предложение Гиммлера было таковым: он освобождает из лагерей находящихся там евреев, в ответ на этот жест доброй воли конгресс выступает посредником в переговорах Гиммлера с союзниками. Он прекрасно понимал, что война проиграна, и искал, так сказать, пути отступления.

Конечно, начиная переговоры, Гиммлер рисковал - Гитлер никогда бы не простил ему такие действия за его спиной да еще и с отказом от проводимой прежде политики относительно евреев. Керстену удалось встретиться в Стокгольме с представителем Всемирного еврейского конгресса Гиллелем Шторхом, который согласился на предложение Гиммлера, но требовал немедленного освобождения евреев по приложенным спискам. Странами перемещения их из лагерей были названы Швеция и Швейцария. Гиммлер подтвердил желание вести дальнейшие переговоры, и Шторх прислал в Германию своего парламентария еврея Норберта Мазура, еще в 1938 году бежавшего в Швецию. Для того чтобы парламентарий не был остановлен на границе, врач Гиммлера Брандт приготовил для него фальшивые документы.

19 апреля парламентарий был доставлен из берлинского аэропорта на машине гестапо в поместье Керстена в 70 километрах от столицы. 20 апреля, когда с еврейским парламентарием беседовал приехавший в поместье Шелленберг, сам Гиммлер находился в бункере фюрера - Гитлер отмечал свой 56-й день рождения. С этого праздника Гиммлер приехал в Харцвальд только в середине ночи и более двух часов разговаривал с парламентарием с глазу на глаз.

Мазур оставил воспоминания об этом разговоре, который уже ничего в еврейской политике нацистов изменить не мог, как ничего не мог изменить и в судьбе Гиммлера и самой Германии. «В половине третьего мы услышали, - рассказывал Мазур, - что подъехал автомобиль. Керстен вышел во двор, и через несколько минут вошел Генрих Гиммлер в сопровождении Шелленберга, своего адъютанта д-ра Брандта и Керстена. Гиммлер приветствовал меня словами „Добрый день!“, а не „Хайль Гитлер!“ и сказал, что он доволен тем, что я приехал. Мы сели за стол, и нам сервировали кофе на пять персон.

Гиммлер был элегантно одет; хорошо сидевшая на нем униформа была украшена знаками отличия и орденами. Вид у него был ухоженный; несмотря на поздний час, он был оживлен и производил впечатление спокойного, владеющего собой человека. Внешне он выглядел лучше, чем на фотографиях. Признаком садизма и жестокости, возможно, был его беспокойный, пронзительный взгляд. Если бы я не знал его прошлое, я бы не поверил, что этот человек ответствен за самые широкомасштабные массовые убийства в Истории.

Гиммлер сразу начал говорить.

„Наше поколение, - сказал он между прочим, - никогда не знало мира. Когда разразилась Первая мировая война, мне было 14 лет. Едва война кончилась, в Германии началась гражданская война, и в восстании союза „Спартак“ евреи играли руководящую роль. Евреи в нашей среде были чужеродным элементом, они всегда сеяли смуту. Несколько раз их изгоняли из Германии, но они всегда возвращались. После нашего прихода к власти мы хотели решить этот вопрос раз и навсегда, и я планировал гуманное решение путем эмиграции. Я вел переговоры с американскими организациями, чтобы ускорить эмиграцию, но ни одна из стран, якобы дружественно относящихся к евреям, не захотела их принять“.

Я возразил, что для немецкого народа, может быть, и было бы удобней не иметь меньшинств в своей среде, но это не соответствовало бы с таким трудом выработанным правовым понятиям, если бы людей, живущих в стране, где жили их отцы и прадеды, внезапно изгоняли с их родины. Тем не менее, евреи смирились с этим принуждением и готовы были эмигрировать, но нацисты хотели за несколько лет покончить с состоянием, которое создавалось на протяжении многих поколений, а это было невозможно. Гиммлер продолжал: „Когда началась война, мы вступили в контакт с пролетаризированными массами восточных евреев, а это породило совершенно новые проблемы. Мы не могли терпеть такого врага в нашем тылу. Еврейские массы были разносчиками опасных эпидемий, в частности сыпного тифа. Я сам потерял тысячи моих лучших эсэсовцев из-за этих эпидемий. И к тому же евреи помогали партизанам“.

На мой вопрос, каким образом партизаны могли получить помощь от евреев, которые были заперты в больших гетто, Гиммлер возразил: „Евреи передавали партизанам информацию. Кроме того, они стреляли в гетто в наших солдат“. Такую интерпретацию давал Гиммлер героической борьбе евреев в Варшавском гетто. Какое чудовищное извращение истины!

Я попытался осторожно отвлечь Гиммлера от неудачной идеи защитить немецкую политику в еврейском вопросе, разговаривая с евреем, так как эта попытка защиты вынудила бы его говорить одну неправду за другой. Но это было ни к чему. Казалось, он испытывал потребность умышленно произнести эту защитительную речь перед евреем, так как он, конечно, чувствовал, что дни его жизни или, по крайней мере, его свободы сочтены.

Он продолжал: „Для борьбы с эпидемиями мы были вынуждены построить крематории, где сжигали трупы множества людей, ставших жертвами этих болезней. И за это нам теперь грозят казнью!“ С его стороны это была самая отвратительная попытка искажения истины. Я был так потрясён подобным объяснением появления пресловутых фабрик трупов, что не мог вымолвить ни слова.

„Война на Востоке была невероятно жестокой, - сказал после этого Гиммлер. - Мы не хотели войны с Россией. Но вдруг мы обнаружили, что Россия имеет 20 000 танков, и мы были вынуждены действовать. Речь шла о том, чтобы победить или погибнуть. Война на Восточном фронте стала для наших солдат тяжелейшим испытанием. Негостеприимная природа, жестокие морозы, бесконечные просторы, враждебное население и повсюду партизаны в тылу. Немецкий солдат мог выстоять, только проявляя жестокость. Если в какой-нибудь деревне раздавался хоть один выстрел, приходилось сжигать всю эту деревню. Русские - не обычные противники, мы так и не смогли понять их менталитет. Они отказывались капитулировать даже в самом безнадёжном положении. Если еврейский народ пострадал из-за жестокости этой борьбы, то нельзя забывать, что и немецкий народ тоже не щадили“.

Разговор перешел на другую тему - тему концентрационных лагерей. „Свою дурную славу эти лагеря заслужили из-за неудачно выбранного названия, - так начал Гиммлер свое объяснение. - Их надо было назвать лагерями перевоспитания. В них сидели не только евреи и политические заключенные, но и уголовники, которых после отбытия ими их срока не отпускали на свободу. В результате Германия в военном 1941 году имела самый низкий уровень преступности за много десятилетий. Труд заключенных был тяжел, но эти тяготы переживал и весь немецкий народ. Обращение с заключенными в лагерях было строгим, но справедливым“. Я перебил его: „Но ведь нельзя отрицать, что в лагерях совершались тяжелые преступления?“ Он ответил: „Я могу допустить, что нечто подобное происходило, но я наказал виновных“.

Хотя я - исключительно с учетом моей задачи добиться освобождения еврейских и прочих заключенных, - вынужден был продолжать беседу, в тот момент, когда он заговорил о „справедливом обращении“ в концлагерях, я не смог сдержать свое возмущение. Мне доставляло удовольствие от имени страдающего еврейского народа сказать ему в лицо хотя бы о некоторых преступлениях, творившихся в этих лагерях. В этот момент я, как рупор поруганного, но не уничтоженного права, чувствовал себя сильнейшим из нас двоих. И я думаю, Гиммлер осознавал слабость своей позиции.

Я попытался еще раз отвлечь его от этих попыток самозащиты.

„Произошло многое, что невозможно исправить или возместить, - начал я. - Но если в будущем еще можно будет навести мосты между нашими народами, то как минимум все евреи, которые сегодня еще живут на подвластных Германии территориях, должны остаться в живых. Поэтому мы требуем освободить всех евреев из лагерей, находящихся вблизи от Скандинавии или Швейцарии, чтобы их можно было эвакуировать в Швецию или Швейцарию, а что касается остальных лагерей, то пусть заключенные остаются там, где находятся, пусть с ними обращаются хорошо, обеспечат их достаточным количеством еды, и пусть эти лагеря будут без сопротивления переданы союзникам, когда фронт приблизится к ним. Кроме того, мы просим выполнить пожелания, содержащиеся в ряде писем шведского Министерства иностранных дел и касающиеся освобождения ряда арестованных шведов, французов, голландцев и евреев, а также взятых в заложники евреев“. Керстен энергично поддержал мои пожелания.

Я попросил Гиммлера назвать число еще остающихся в концлагерях евреев, и он привел следующие цифры: Терезиенштадт - 25 000, Равенсбрюк - 20 000, Маутхаузен - 20–30 000 и еще немного в ряде других лагерей. Он утверждал также, что в Освенциме было 150 000 евреев, когда этот лагерь попал в руки русских; в Берген-Бельзене содержалось 50 000 евреев и в Бухенвальде 6000, когда эти лагеря были переданы англичанам и американцам. Я знал, что его цифры неверны и, особенно в случае Освенцима, сильно преувеличены. В Венгрии, сказал Гиммлер, осталось 450 000 евреев.

„И какова же была их благодарность? - ханжески спросил он. - Евреи в Будапеште стреляли по нашим солдатам“. Я возразил, что, если 450 000 евреев осталось, а было 850 000, значит, 400 000 были депортированы и их судьба неизвестна. Оставшиеся в Венгрии евреи не знали, что их ожидает, этим и объясняется их реакция.

Гиммлер отверг мои возражения. Свои аргументы он явно взял из известной басни Лафонтена: „Как страшен этот зверь! Он защищается, когда его хватают!“ Гиммлер продолжал: „Я намеревался сдать лагеря без сопротивления, как обещал. Я сдал Берген-Бельзен и Бухенвальд, но мне отплатили за это злом. В Берген-Бельзене одного из охранников связали и сфотографировали вместе с умершими незадолго до этого заключенными. И эти снимки распространяются теперь по всему миру. И Бухенвальд я сдал без сопротивления, но наступающие американские танки внезапно начали стрелять. Лазарет, который состоял из легких деревянных домиков, загорелся, а потом фотографировали трупы. Эти фотографии используют теперь для пропаганды ужасов. Когда я прошлой осенью переправил в Швейцарию 2700 евреев, даже это использовали для кампании в прессе лично против меня. Писали, будто я освободил этих людей лишь для того, чтобы создать себе алиби. Мне не нужно никакого алиби, я всегда делал то, что считал необходимым для немецкого народа, и добавлю к этому, что я не разбогател. Ни в кого за последние 12 лет не швыряли столько грязи, сколько в меня. Я никогда не мстил за это, даже в Германии каждый мог писать обо мне все, что хочет. Но публикации о концлагерях используются против нас как средство травли, и это не располагает меня к тому, чтобы и впредь отдавать лагеря. Например, несколько дней назад я приказал принудительно эвакуировать один лагерь в Саксонии, когда к нему приблизились американские танковые колонны. А с какой стати я должен был поступать иначе?“

Я боялся, что за повторными жалобами Гиммлера на публикации об ужасных открытиях в концлагерях, которые он пытался дискредитировать как „пропаганду ужасов“, может последовать требование в качестве ответной услуги за согласие на наши требования прекратить эти публикации. Несомненно, Гиммлер верил под многолетним влиянием геббельсовской пропаганды, будто евреи действительно контролируют мировую прессу, как лживо утверждала нацистская пропаганда, и, может быть, верил даже, что я как представитель евреев - хотя мы договорились, что я выступаю в качестве частного лица - могу оказать влияние на прессу союзных и нейтральных стран. Чтобы предварить прямое требование, я перебил его и обратил его внимание на свободу прессы в демократических странах.

„Правительство в демократической стране не имеет права препятствовать нежелательным публикациям. В дальней перспективе решающее значение имеют изложенные в них факты. В прошлом году освобождение 2700 евреев встретило благожелательный отклик в прессе всего мира, равно как и то обстоятельство, что здоровье освобожденных из лагеря Терезиенштадт было в сравнительно хорошем состоянии. У меня создалось впечатление, что Терезиенштадт был лучшим лагерем. Продолжение освобождения заключенных - единственная правильная политика, независимо от того, что пишет пресса. В спасении выживших евреев заинтересован не только еврейский народ. Шведское правительство выразило свой интерес тем, что уполномочило д-ра Керстена и меня на эту поездку. И на правительства и народы союзных стран согласие на наши предложения произвело бы благоприятное впечатление. Спасение оставшихся в живых евреев имело бы огромное значение и пред лицом Истории. А продолжение принудительной эвакуации может нанести Германии лишь ущерб. Необходимо разблокировать дороги, организовать снабжение и т. д.“.

Гиммлер заметил, что Терезиенштадт не был лагерем в собственном смысле слова, это был город, где жили одни евреи, где у них было самоуправление, и они сами организовывали все работы. „Эта организация была создана мною и моим другом Гейдрихом, и мы хотели, чтобы все лагеря выглядели так“, - лицемерно заявил он. Последовала долгая дискуссия. Я подчеркнул необходимость предложенных мер по спасению, причем Керстен меня поддержал. Особый упор мы делали на том, чтобы была разрешена эвакуация заключенных из Равенсбрюка в Швецию.

Общим обещаниям Гиммлера я не верил. Зато некоторые точно сформулированные обещания могли быть соблюдены хотя бы по той причине, что сотрудники Гиммлера были заинтересованы в том, чтобы отметить свое участие в этом. Кроме того, следовало опасаться, что последние недели войны станут особенно критическими для заключенных. Публикации о Бухенвальде могли побудить нацистских вождей, либо самого Гиммлера, либо группу Гитлера-Кальтенбруннера к тому, чтобы сравнять с землей все еще оставшиеся концлагеря, чтобы уничтожить все следы и всех живых свидетелей своих преступлений. Последние дни смертельной борьбы Третьего рейха были опасными для жизни тех немногих, кому удалось пережить долгие годы страданий и мучений в лагерях.

Гиммлер захотел посоветоваться со своим адъютантом д-ром Брандтом. Мы с Шелленбергом вышли в соседнюю комнату. Во время нашего отсутствия Гиммлер продиктовал два письма, адресованных Керстену.

Когда я примерно через 20 минут вернулся в салон, Гиммлер заявил: „Я готов освободить тысячу евреек из концлагеря Равенсбрюк, и вы можете их забрать через Красный Крест. Дано согласие на освобождение из Равенсбрюка француженок согласно списку шведского Министерства иностранных дел. Примерно 50 интернированных в норвежских лагерях евреев будут освобождены и доставлены на шведскую границу. Что же касается дел 20 шведов, осужденных германским судом и находящихся в тюрьме Грини, то их дела будут благожелательно изучены, и, если это возможно, их освободят. Вопрос об освобождении ряда названных заложниками норвежцев будет благожелательно изучен. Названные поименно большей частью голландские евреи будут освобождены из Терезиенштадта, если Красный Крест сможет их забрать. Но евреек из Равенсбрюка не следует называть еврейками, их можно назвать, например, польками. Разумеется, не только ваш визит должен остаться абсолютной тайной, но и прибытие евреев в Швецию следует держать в секрете. Что же касается прекращения принудительной эвакуации и передачи лагерей союзникам, то я сделаю все, что смогу, чтобы выполнить эти пожелания“.

Характерным был страх Гиммлера перед тем, что освобожденных евреек будут называть еврейками. В этом отразились те разногласия между Гиммлером и Гитлером, на которые мне накануне указал Шелленберг. Пусть Гиммлер в тот момент обладал властью, он все равно не хотел иметь никаких личных хлопот из-за евреев. Шелленберг, правда, уже давал понять, что позиция Гитлера - вопрос второстепенный. Во время беседы обсуждались и общеполитические вопросы. Гиммлер дал волю своей ненависти к большевизму в известном нацистском стиле. Процитирую некоторые его высказывания:

„Американцы еще поймут, что мы служили оборонительным валом против большевизма“.

„Гитлер войдет в историю как великий человек, потому что он даровал миру национал-социалистическое решение, единственную общественно-политическую форму, которая могла бы противостоять большевизму“.

Один-единственный раз за все время он упомянул имя Гитлера.

„Американские и английские солдаты заразятся большевистским духом и вызовут социальные беспорядки в своих странах“.

„Немецкие массы настолько радикализированы, что, когда национал-социализм падет, они будут брататься с русскими, власть которых в результате еще больше увеличится“.

„В Германии осенью и зимой будет голод“.

„Будут неимоверные трудности; для восстановления мира понадобится много мудрости“.

„Американцы выиграли свою войну; немецкая промышленная конкуренция сломлена на десятилетия“.

„От нас требуют безоговорочной капитуляции. Об этом не может быть и речи. Я не боюсь умереть“.

„Во Франции при нашей оккупации был порядок, хотя мы имели там всего 2000 немецких полицейских. У всех была работа, всем хватало еды. Нам удалось навести порядок и создать здоровые условия в портовом квартале Марселя, чего не смогло сделать ни одно французское правительство“.

„Я понимаю население, которое сражается за свободу своей страны. Мы никогда не опускались до таких методов, как англичане, которые, помогая французским маки, сбрасывали парашютистов в чужой униформе или в гражданской одежде“.

Понимание партизанской борьбы пришло к Гиммлеру слишком поздно. Слушая его презрительные слова о парашютистах, я вспомнил Голландию, особенно Роттердам. Лживость его аргументов была типична для всей беседы. Встреча длилась ровно два с половиной часа. В пять часов утра Гиммлер уехал из поместья на автомобиле. Все это время - за исключением 20 минут, когда я находился в другой комнате, - мы разговаривали.

Полчаса я находился с ним наедине, свободный еврей лицом к лицу со страшным и безжалостным шефом Гестапо, на совести которого пять миллионов еврейских жизней.

Гиммлер говорил большей частью спокойно и не взрывался даже при резких возражениях с моей стороны. Хотя внешне он сохранял спокойствие, его нервозность становилась все заметней. Он много говорил. Я воспроизвожу здесь лишь наиболее важные части беседы; свои собственные слова я привожу лишь в тех случаях, когда без этого будет непонятен процесс переговоров. Но мое описание буквально или по смыслу в точности соответствует тому, что было сказано, хотя я не всегда соблюдал хронологическую последовательность.

Несомненно, Гиммлер был умным и образованным человеком, но он не был мастером в искусстве притворства. Его цинизм особенно вылезал наружу, когда он говорил о предстоящих, по его мнению, катастрофах. Типичны слова, которые он сказал, прощаясь с Керстеном: „Лучшая часть немецкого народа погибнет с нами, а что будет с остальными, не имеет значения“. В отличие от Гитлера, он и в своем отношении к евреям был рационалистом. Гитлер питал к ним ярко выраженную антипатию. Гиммлер в своих действиях не руководствовался чувствами. Он хладнокровно приказывал убивать, пока считал, что это служит его целям, но мог бы пойти и другим путем, если бы счел его более выгодным для политики и для себя самого.

Какие мотивы могли побудить Гиммлера к тем небольшим уступкам, которые он делал в последние месяцы войны, в частности, по отношению к нам? Он ничего не требовал взамен. Он не верил, что может спасти свою жизнь с помощью этих уступок; он был очень умен и хорошо знал, сколь велик список его грехов. Возможно, он хотел предстать перед Историей в более выгодном свете, чем остальные главные немецкие военные преступники.

Удивляла слабая аргументация его защитительных речей. Собственно, он ничего не мог сказать в свою защиту кроме лжи. Никакой логики в построении фраз, никакого величия в мыслях, хотя оно может быть и у преступника, даже если его мораль противоречит правосознанию нормального человека. Только ложь и увертки! Последовательной была только его вера в то, что цель оправдывает средства. То, что он был одним из главных виновников массового убийства евреев, косвенно проистекало из его собственных слов. Я точно помню, что он сказал о числе евреев в Венгрии: „Я оставил там 450 000“. Поскольку он ничего к этому не добавил, из этого можно было сделать вывод, что он лично несет значительную долю ответственности за судьбу остальных венгерских евреев. Названная им цифра оставшихся в Венгрии евреев была также ложной, во всяком случае, сильно преувеличенной.

Во время беседы Гиммлер не говорил явно, что война Германией уже проиграна, но из его слов можно было понять, что он это знает. После того, как Гиммлер нас покинул, мы пару часов спали или пытались спать.

Мое внутреннее напряжение ослабло. Теперь надо было как можно скорей попасть в Берлин, а потом в Стокгольм, чтобы обсудить с Министерством иностранных дел и Красным Крестом меры по проведению разрешенной эвакуации.

В десять часов мы выехали на автомобиле в Берлин. По пути туда я видел картину, которая глубоко врезалась мне в память: „народ господ“ стал народом беженцев. Машина за машиной, битком набитые старым домашним скарбом, наспех собранным перед бегством, а посреди хлама - женщины, дети, старики. Эта процессия человеческого бедствия двигалась из города в город, при любой погоде, подальше от фронта. Нигде нельзя было остановиться; после короткой передышки, чтобы поесть, люди бежали дальше, гонимые приближающимся фронтом и проносящимися на бреющем полете самолетами. Та же самая картина бедствия, которую мы часто видели на фотографиях и в наших фантазиях: французы, поляки, русские, евреи, бегущие от немецкой солдатни, картины, которые сопровождались победным ликованием немецкого народа. Теперь немцы, наконец, сами почувствовали на своей шкуре, что они делали с другими народами.

Приближаясь к Ораниенбургу, мы нагнали длинную колонну людей в штатском, сопровождаемых охранниками. Это заключенные из концлагеря Ораниенбург шли на север, подальше от фронта. Опять принудительная эвакуация, потому что русские наступали. Лучше забить дороги, бессмысленно перегоняя жалкие жертвы мучительным и опасным для жизни путем, чем выпустить добычу из рук!

Близость фронта становилась ощутимой. Слышались пушечные выстрелы. Дороги были переполнены транспортом всех видов. Наш автомобиль остановили: мы должны были взять с собой раненых. Но дальше дорога стала свободней, и вскоре мы прибыли в Берлин.

На этот раз я увидел миллионный город при дневном свете. Это был город-призрак, гигантское скопище руин.

Еще до начала битвы за Берлин две трети города были разрушены

Полуразрушенные фасады зданий, внутренность которых выгорела. Лишь изредка встречался неповрежденный, обитаемый дом. Еще до начала битвы за сам Берлин две трети города были полностью разрушены, и все же три миллиона человек продолжали там жить. Где и как, было непонятно.

На всем пути через город я не видел ни одного настоящего магазина. Перед некоторыми домами бедные, плохо одетые люди стояли в очередях за продуктами. Уличное движение было почти парализовано, пешеходов мало, изредка проезжал трамвай.

Мы ехали в шведскую миссию. Элегантный квартал рядом с зоопарком был целиком стерт с лица земли. Только колонна Победы стояла неповрежденной! Мы хотели встретиться с графом Бернадоттом, но не нашли его в миссии. Мы знали, что граф Бернадотт где-то под Берлином, так как он тоже хотел встретиться с Гиммлером вскоре после того, как тот уехал от нас. Мы поехали в дом Гестапо в Западном Берлине и говорили там с одним из сотрудников Шелленберга, который с немецкой стороны отвечал за транспорт Красного Креста. Он сказал, что знает, где находится колонна шведских автобусов: они только что закончили эвакуацию скандинавов и возвращаются в Германию. Он хотел попытаться уговорить графа Бернадотта направить эту колонну в Равенсбрюк.

Наша задача в Берлине была выполнена. Пора было возвращаться домой.

Началась осада Берлина: русские снаряды уже били по центру города. В два часа дня должен был вылететь самолет на Копенгаген, но не было уверенности, сможет ли он вылететь. Мысль о множестве самолетов, которые мы видели накануне, порождала тревожные чувства. Как сможет немецкий самолет ускользнуть от этих хозяев воздушного пространства? Казалось, будто воздух чист, как говорили немцы. Мы надели тяжелые спасательные жилеты и в четыре часа взлетели на тяжелом транспортном самолете типа „Кондор“, предназначенном для перевозки войск. Через два часа мы благополучно приземлились в Копенгагене. Как радостно было находиться в городе с целыми домами, со спокойными, хорошо одетыми людьми!

Мы сразу же выехали поездом в Хельсингёр и в девять часов вечера снова стояли на твердой земле. Мы были в Швеции. Наше путешествие закончилось.

В Стокгольме мы узнали в воскресенье утром в Министерстве иностранных дел, что из шведской миссии в Берлине получена телеграмма по нашему делу. По поручению графа Бернадотта нам сообщали в ней, что автобусы уже находятся на пути в Равенсбрюк.

Через несколько дней мы узнали от гр. Бернадотта, что Гиммлер не только освободил тысячи женщин, как обещал нам, но и разрешил эвакуацию всех женщин Равенсбрюка в Швецию. Таким образом, шведский Красный Крест смог за несколько дней спасти 7000 женщин разных национальностей, из которых примерно половину составляли еврейки. 50 евреев, которые сидели в норвежских концлагерях, были освобождены и через пару дней прибыли в Швецию. Министерство иностранных дел сообщило также, что в результате наших договоренностей были освобождены шведские заключенные из тюрьмы Грини и несколько сот норвежских заложников.

Посещение спасенных еврейских женщин в лагерях в Южной Швеции стало для нас потрясением. Невозможно рассказать, что они выстрадали за шесть долгих лет, сначала в гетто, потом в концлагерях, худшим из которых был Освенцим. Чудо, что они смогли выжить, всегда голодные, под постоянным страхом смерти, полного уничтожения, в условиях тяжкого труда и в муках. Только самые сильные могли годами выдерживать эти ужасные страдания.

Смогут ли они вернуться к нормальной жизни? Многие из них были одни во всем мире, их семьи исчезли, вероятно, были уничтожены, их дома - в большинстве это были польские еврейки - разрушены. Голландки, бельгийки и другие, еврейки и нееврейки, могли вернуться в свои родные страны, но для этих польских евреек дороги назад не было. На их родине все напоминало им только о страданиях в гетто и в Освенциме, о пропавших семьях, об убитых домах, о разрушенных общинах. Они мечтали снова жить в свободном еврейском окружении. Палестина была для них единственным шансом вернуться к нормальной жизни, вновь обрести человеческое счастье.

Драматическая ночная встреча двух смертельных врагов, пресловутого шефа Гестапо и представителя измученного еврейского народа позволила освободить немногих из бесчисленных жертв нацизма. Еврейское вмешательство в пользу еврейской части населения, которой в первую очередь угрожало уничтожение, было в тех обстоятельствах возможно только в сотрудничестве с другими, действовавшими в том же направлении силами. О роли медицинского советника Керстена, который сделал возможными эти переговоры и участвовал в них, я уже упоминал.

Практическое использование результатов переговоров и фактическое спасение заключённых, поскольку речь шла об эвакуации из Германии, стали возможны только благодаря самоотверженной работе шведского Красного Креста в соответствии с высокими идеалами этой организации. Осуществление этой крупномасштабной акции спасения стало возможным благодаря инициативе и активной поддержке шведского Министерства иностранных дел. Не ставилось никаких условий, не было никаких ограничений относительно числа и национальности спасаемых. Всех принимали как гостей правительства. Так они были спасены для жизни и для свободы».

Гитлер, однако, о сделке Гиммлера все же узнал. Для него это было страшным потрясением. Собственно говоря, именно предательство Гиммлера заставило Гитлера нажать на спусковой крючок.

Как рассказывал Фест, вечером 28 апреля Гитлер беседовал с бароном фон Граймом, когда их разговор был прерван слугой Гитлера Хайнцем Линге, который передал ему сообщение агентства Рейтер, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер вступил в контакт со шведским графом Бернадоттом на предмет переговоров о капитуляции на Западном фронте. Потрясение, последовавшее за этим известием, было для его души более сильным, чем все испытания последних недель. Гитлер всегда считал Геринга оппортунистом и коррумпированным человеком: поэтому измена рейхсмаршала явилась лишь подтверждением предугадывавшегося разочарования; напротив, поведение Гиммлера, всегда называвшего своим девизом верность и гордившегося своей неподкупностью, означало крах принципа. Для Гитлера это был самый тяжелый удар, который только можно было себе представить.

«Он бесновался, как сумасшедший, - описывала дальнейший ход событий Ханна Райч, - лицо его стало багрово-красным и изменилось почти до неузнаваемости. Но в отличие от предыдущих приступов силы на этот раз очень скоро отказали ему, и, сопровождаемый Геббельсом и Борманом, он удалился для беседы за закрытыми дверьми».

И снова, приняв одно решение, он принял вместе с ним и все остальные. Для удовлетворения своей жажды мести он приказал сперва подвергнуть короткому допросу Фегеляйна, которого считал соучастником Гиммлера, а затем расстрелять его, что и было сделано его охранниками в саду рейхсканцелярии. После этого он разыскал Грайма и приказал ему попытаться выбраться из Берлина и арестовать Гиммлера. Никаких возражений он не слушал. «Предатель не может быть моим преемником на посту фюрера, - сказал он. - Позаботьтесь, чтобы он им не стал!»

Гиммлер не стал преемником. «Своим преемником на посту рейхспрезидента, военного министра и верховного главнокомандующего вермахтом он (Гитлер) назвал адмирала Деница; содержащуюся в завещании ссылку на то, что на флоте еще живет понятие о чести, которому чужда даже сама мысль о капитуляции, следовало, несомненно, понимать как задание продолжать борьбу и после его смерти - вплоть до окончательной гибели. Одновременно он назвал состав нового правительства Рейха во главе с Геббельсом». Увы, для Геббельса речь шла совсем о другом: о смерти. Своему фюреру он остался верен до конца.

Гиммлер… Эта фамилия до сих пор вызывает ужас у тех, кто прошел через концлагеря Второй мировой войны и репрессивную машину СД и гестапо. Этот человек — злой дух Гитлера, холодный, расчётливый, жаждущий власти.Он являлся, пожалуй, наиболее целеустремлённой и одновременно зловещей фигурой Третьего рейха — так о нем отозвался бывший адъютант Гитлера Фридрих Хосбах. Один из наших историков дал ему меткое прозвище — "инквизитор в пенсне". За этим холодным взглядом сквозь очки скрывалось нечто наподобие если не второго сатаны, то уж по крайней мере зверя №2. Хотя здесь мнения далеко не однозначны: одни считают нацистом №2 Рудольфа Гесса, другие — шефа СС и гестапо Гиммлера. Гесса же называют еще "узником №7" — такой номер был присвоен ему, едва тот попал в Шпандау (сейчас эта тюрьма снесена). Сегодня "Гиммлером XXI в." можно смело назвать украинского премьера Яценюка: уж очень похожее сходство этого бандеровского кролика не только внешне, но и по методам его деяний. Бандеровский премьер выступает за такие "нововведения" как Великая Укростена и создание фильтрационных лагерей для "клятих москалей" и "сепаров". Единственное отличие: укрокалека Яценюк прозвище "Кролик" полностью оправдывает: чуть что возникают какие-то трудности, так он сразу смывается восвояси. Про Гиммлера такого не скажешь: его кумиром и духовным покровителем был король Генрих Птицелов и уж будь Яценюк простолюдином со своей внешностью, такие люди как Гиммлер его бы схватили как птицу и отправили бы в лагеря согласно расовой теории. Но хрен редьки не слаще и если Гиммлер покончил с собой, то кто знает, чем может кончить Яценюк. Возможно пойдет по стопам своего немецкого предшественника, а возможно будет убит в результате очередного бандеровского путча. Что объединяет их обоих — приверженность к оккультизму: Гиммлер был сторонником черной магии, Яценюк — сайентолог. Следует также отметить, что сестра Яценюка Энн Стил является магистром церкви сайентологов в г. Санта-Барбара, штат Калифорния. Да-да, в той самой Санта-Барбаре, которую показывали в одноименной мыльной опере на протяжении целых 10 лет в России (с 1992 по 2002 г.).

Судьба отмерила Гиммлеру неполных 45 лет жизни. Ему удалось избежать Нюрнберга, хотя он все же сдался союзникам. Сегодня исполнилось ровно 115 лет со дня его рождения. В год, приуроченный к 70-летнему Юбилею Победы, вспомним и про шефа СС и магистра замка Вевельсбург в одном лице. Теоретически это можно было сделать и в дату его смерти, но обходить стороной такие фигуры тем не менее нельзя.


Яценюк vs Гиммлер. Любопытное сходство

Будущий шеф СС и магистр замка Вевельсбург Генрих Луйтпольд Гиммлер родился в Мюнхене 7 октября 1900 г. в семье учителя (а позднее — директора одной из школ в г. Ландсхут) Гебхарда Гиммлера и Анны Марии Гайдер. Кроме него, в семье было ещё два брата — старший Гебхард и младший Эрнст. Согласно семейной легенде, братья Генриха Гиммлера были технократами, далёкими от политики, однако в 2005 году его внучатая племянница Катрин Гиммлер выпустила книгу о нём и его братьях с жёсткой критикой нацизма, где показала, что это далеко не так.

Отец был достаточно жестким и крайне властным человеком, требуя неукоснительного соблюдения религиозных норм; чета Гиммлеров исповедовала католицизм. Вообще, следует заметить, что религиозное деление между Германией и Австрией разительно отличается. Север и центральная части Германии являются преимущественно протестантскими (лютеранскими), Баден-Вюртемберг, Бавария и Австрия — католические регионы. В нейтральной Швейцарии около половины населения исповедуют кальвинизм (одна из форм протестанства).

"Ах, как я хочу стать быстрее взрослым, чтобы тоже попасть на фронт!" — Запись в дневнике, февраль 1915.

Гиммлер-младший рос мечтательным ребенком. Отец заставлял его вести дневник, куда тот мог записывать свои поступки и сокровенные мысли. Несмотря на то, что Хайни не подходил по возрасту для службы в армии, он пошел записываться в добровольческий корпус. После полугодовой начальной подготовки в Регенсбурге Гиммлер проходил обучение в школе подпрапорщиков в Фрайзинге (с 15 июня по 15 сентября), затем с 15 сентября по 1 октября — на пулемётных курсах в Байройте, а через 2 месяца был демобилизирован. Несмотря на то, что Гиммлер не смог принять участие в боевых действиях, впоследствии он рассказывал о своих «фронтовых подвигах».

"По происхождению, крови и существу я сам - крестьянин."
После неудачи с военной службой Гиммлер внял совету отца и выучился на агронома, тем более что сельское хозяйство также интересовало его: в детстве он собирал гербарий, к тому же был приверженцем фитотерапии. Уже став рейхсфюрером, Гиммлер станет широко использовать труд заключённых для выращивания лекарственных растений. Попытка начать обучение агротехнике в крупном хозяйстве под Ингольштадтом оказалась неудачной: Гиммлер заболел тифом, после чего лечащий врач настоятельно порекомендовал ему очное обучение в учебном заведении. 18 октября 1919 года Гиммлер поступил на сельскохозяйственное отделение высшего технического училища при Мюнхенском университете.

"Так же как селекционер-семеновод берет старый хороший сорт растений, загрязнённый примесями, и, чтобы очистить его, высаживает в грунт, а пропалывает неудачные саженцы, мы решили отсеять всех не подходящих для охранных отрядов людей чисто по внешним признакам."
Политические взгляды Гиммлера в этот период можно охарактеризовать как региональный национализм. Он взял напрокат фрак и цилиндр, чтобы проводить в последний путь короля Людвига III, но на выборах проголосовал за общегерманскую правогосударственническую коалицию. Его антисемитизм был весьма умерен. И хотя Гиммлер и выказал удовлетворение убийством Вальтера Ратенау, но сразу же добавил, что покойный был «весьма толковым человеком». Вольфганга Халльгартена, своего бывшего одноклассника и идеологического противника, называл «вшивым еврейчиком» скорее в шутку.

В 1923 Гиммлер участвует в пивном путче, который с треском проваливается. Попадая под обстрел, остается невредимым. С этого года он уже член НСДАП. Рудольф Гесс в одном из диалогов с Гитлером отозвался о Гиммлере так: "Клянусь, у тебя будет преторианская гвардия". В марте месяце того же года принято решение о создании черного ордена СС, шефом которого и был назначен Гиммлер.

История СС начинается в марте 1923, когда Гитлер сформировал в Мюнхене отряд телохранителей (Stabswache), личный состав которого поклялся в личной преданности фюреру. Спустя два месяца, чтобы избежать путаницы (один из отрядов СА носил такое же название), Гитлер переименовал отряд своих телохранителей в Stosstruppe (ST), в годы Первой мировой войны так назывались ударные части кайзеровской армии. В качестве эмблемы отряда Гитлер выбрал "мертвую голову". Впоследствии "мертвая голова" будет изображаться на кольце верности, которое рейхсфюрер СС Гиммлер дарил за верность вождю.

Кольцо верности.

Кольцо "Мертвой головы" было учреждено Гиммлером 10 апреля 1934. Внутри СС кольцо рассматривалось как высшая награда, врученная за личные достижения, преданность службе и лояльность Гитлеру и национальным идеалам.

Кольцо представляло собой массивный кусок серебра в виде венка дубовых листьев, в которых погружались изображение мертвой головы и рун. Кольца изготовлялись методом литья, а затем каждое кольцо вручную обрабатывалось. Внутри каждого кольца имелась гравировка, начинавшаяся словами "Моему дорогому..." и заканчивающаяся фамилией владельца, датой вручения и факсимильной подписью Гиммлера.

Первоначально такие кольца вручались только представителям "старой гвардии". В дальнейшем правила получения этого кольца упростились и к 1939 г. практически каждый офицер СС, прослуживший более трех лет, имел это кольцо. Лишь дисциплинарные взыскания в прошлом могли задержать вручение кольца.

Штабы "абшнитте" регулярно подавали наверх списки награждаемых, дополненные размером пальцев. В департаменте личного состава СС в Берлине рассматривались списки и отправляли на места кольца, сопровожденные наградным листом. Текст на листе гласил:

"Я награждаю тебя кольцом СС "Мертвая голова".

Кольцо символизирует нашу лояльность фюреру, послушание и наше братство и дружбу.
Мертвая голова напоминает нам о том, что мы должны быть готовы в любой момент отдать наши жизни на благо немецкого народа.
Руны, расположенные напротив мертвой головы, символизируют наше прежнее могущество, которое мы должны воссоздать.
Две зиг-руны составляют название нашей организации — СС.
Свастика и хагалл-руна означают нашу непреклонную веру в торжество нашей философии.
Кольцо овито дубовыми листьями — традиционным немецким символом.

Кольцо "Мертвая голова" нельзя купить или продать, оно никогда не должно попасть в руки того, кто не имеет право им владеть. Если ты покидаешь ряды СС, то должен вернуть кольцо рейхсфюреру.

Нелегальное приобретение или копирование кольца запрещено и преследуется по закону.

Носи кольцо с честью!

Г. Гиммлер"

Кольцо носили на безымянном пальце левой руки, обычно вручали одновременно с присвоением нового звания. О награждении делались записи в списке офицерского достоинства и в личном деле. Все владельцы колец, которых разжаловали, временно отстраняли от должности, исключали из рядов СС, а также уходившие на пенсию или в отставку, возвращали кольца вместе с наградными листами. Собранные кольца направлялись на вечное хранение в Вевельсбург. Если солдат гиб в бою, то кольцо снималось с трупа и направлялись на хранение. Кольца, снятые с убитых членов СС использовались в экспозиции военного мемориала в Вевельсбурге, который назывался "Усыпальница владельцев кольца "Мертвая голова".

С 1934 по 1944 гг. было выпущено примерно 14 500 колец. По состоянию на 1 января 1945, согласно документам СД, 64% колец было возвращено в Вевельсбург, после гибели их владельцев, 10% — потеряно, 26% оставались выданными. 17 октября 1944 г. Гиммлер приказал прекратить выпуск колец до завершения войны. Весной 1945 г. все кольца, находившиеся в Вевельсбурге, по приказу Гиммлера были похоронены под горным обвалом, вызванным направленным взрывом. Эти кольца до сих пор не найдены.

Знамя СС "Totenkopf"

Но вернемся в 1923 г. Возглавил отряд Юлиус Шрекк и Йозеф Бертхольд. Среди телохранителей были Йозеф "Зепп" Дитрих, Рудольф Гесс, Юлиус Шауб, Ульрих Граф и Карл Филер. Этот отряд участвовал в неудачном Мюнхенском путче, начавшемся 9 ноября 1923. После разгрома путча НСДАП была запрещена, СА распущены, а сам Гитлер попал в тюрьму. Выйдя из тюрьмы, Гитлер стал восстанавливать НСДАП.

В апреле 1925 Гитлер сформировал новый отряд телохранителей, возглавляемый Шаубом, Шрекком и другими членами Stosstruppe. Первоначально отряд назывался Schutzkommando, затем Sturmstaffel, а 9 ноября 1925 отряд получил свое окончательное наименование — Schutzstaffel (отряд защиты) или коротко SS. 21 сентября 1925 Шрекк издал циркуляр, который предписывал всем местным организациям НСДАП создать подразделения СС, состоящие на местах из 10, а в Берлине из 20 человек. В ряды СС принимались мужчины от 25 до 35 лет, имевшие две рекомендации от членов СС, проживавшие на одном месте в течение 5 лет и отличавшиеся трезвостью, дисциплинированностью, силой и здоровьем. Назначение Гиммлера, которому на тот момент было уже 28 лет на должность рейхсфюрера СС, члены СА восприняли шутками. Однако как известно "хорошо смеется тот, кто смеется последним".

С Карлом Вольфом. 1933

Вступив в СС, Гиммлер начал проповедовать теорию «крови и земли» среди подчинённых, чем привлёк внимание партийного руководства. Здесь стоит заметить, что данная теория легла в основу сельскохозяйственной политики нацистов, которую воплотил в жизнь Рихард Вальтер Дарре. Именно Дарре и считается отцом этой идеологии. В 1927 году Гиммлер стал заместителем рейхсфюрера СС.

3 июля 1928 года женился на прусской аристократке Маргарет фон Боден. Против этого брака возражали родители Гиммлера: Маргарет была на 8 лет старше его и исповедовала протестантизм, в то время как Гиммлеры были католиками. Этот брак оказался неудачным из-за несовместимости характеров.

Приказом исполняющим обязанности начальника штаба СА обергруппенфюрера фон Крауссера № 1734/33 от 15 декабря 1933 г. был введен служебный кинжал. Эсэсовский кинжал был выполнен в черно-серебряной гамме. На лезвии помещался выгравированный девиз СС, а рукоятка украшалась изображением орла и рунами. Общий дизайн кинжала основывался на дизайне кинжалов, имевших распространение в Швейцарии и Германии в XV — XVII вв. — "кинжалов Гольбейна" (поскольку изображение такого кинжала известно по его картине "Танец смерти"). Кинжалы носили все члены СС с выходной и повседневной униформой. Кинжал вручался на торжественной церемонии 9 ноября каждого года, когда кадетов СС производили в члены СС. Каждый член СС самостоятельно оплачивал стоимость кинжала (обычно в рассрочку).

17 февраля 1934 г. начальник управления СС, группенфюрер Курт Виттийе запретил открытую продажу кинжалов. Кинжалы стали поступать от производителей на склады СС в Мюнхене, Дрездене и Берлине, а оттуда их распределяли по запросам штабов территориальных отделений. За потерю кинжала эсэсовец получал дисциплинарное взыскание.

25 января 1935 г. лица, уволенные из СС, обязывались сдавать свои кинжалы. Если речь шла об отставке, то кинжал позволяли сохранить за собой, а право на его владение удостоверяли сертификатом.

До ноября 1934 г. кинжал косо подвешивали на одиночном кожаном ремешке, а затем ввели вертикальную подвеску кинжала, которую использовали во время охраны митингов и шествий. Данная подвеска делала кинжал похожим на армейский штык, поэтому в 1936 г. снова вернулись к идее одноремешковой подвески, которой стали использовать с повседневной и выходной униформой. Вертикальную подвеску стали использовать только во время маршей и на военных учениях.
21 июня 1936 г. Гиммлер учредил более богато украшенный кинжал, который вручался лишь "старой гвардии", этот кинжал получил названия "кинжала чести". Кинжал подвешивался не на ремешке, а на цепочке из соединенных восьмиугольных пластинок, украшенных изображением мертвой головы и рун. Ножны украшались узором, из сплетающихся свастик. В 1936 — 1937 гг. цепочка и украшения ножен, спроектированные К. Дибичем, выполняли из никелево-серебряного сплава. Затем их стали изготовлять из никелированной стали, а поздние образцы также отличаются мертвыми головами меньшего размера и не столь овальной формой.

Каждый "кинжал чести" выкупался своим владельцем. В начале каждого месяца штабы "оберабшнитте" направляли в Берлин заявки на необходимое число кинжалов. Прямые заказы от офицеров не рассматривались.

Весной 1940 г. обергруппенфюрер СС Ф. Вейцель предложил Г. Гиммлеру учредить для офицеров войск СС кинжал армейского образца, которым можно было бы пользоваться на фронте (обычный кинжал образца 1933 г. запрещалось носить с полевой формой). Однако только 15 февраля 1943 г., во время подготовки наступления под Харьковом, офицеры СС получили право носить кинжал с "серой формой". Кроме того, было разрешено надевать на рукоятку кинжала армейский темляк, правда, крепился он к рукоятке особым узлом. Спустя четыре месяца ношение кинжала с "серой формой" разрешили офицерам полиции безопасности и СД.

В 1933 — 1936 гг. офицеры и унтер-офицеры имели право дополнять в торжественных случаях свою экипировку саблями, приобретенными за свой счет. В 1936 появились унифицированные сабли с прямым клинком, предназначенные специально для СС и полиции. Офицерские и унтер-офицерские сабли отличались минимальными деталями отделки, полицейские и эсэсовские сабли тоже имели некоторые отличия: на эфесе полицейских сабель помещался орел, а на эфесе эсэсовских сабель — руны.

Унтер-офицеры охотно приобретали себе сабли через местные органы управления. Офицерская же сабля называлась "почетная сабля рейхсфюрера СС" и давала владельцу определенный статус. Эту саблю получали только выбранные Гиммлером офицеры СС, а также выпускники офицерских школ СС. Выпуск почетных сабель прекратился в январе 1941.

Еще более редкой была "сабля в день рождения", которую Гиммлер вручал генералам СС и высшим руководителям НСДАП. Сабли изготовлялись из дамасской стали ведущем немецким оружейником Паулем Мюллером.

Расовая чистота в СС

Гиммлеру, да и Гитлеру, нужно было не просто сборище дебоширов и преступных элементов, какими являлись СА и СС на первом этапе, а боевое соединение преданных фюреру, дисциплинированных воинов, нечто сугубо военное и в то же время… не военное. Нацисты и их элита называли себя не солдатами, а бойцами, и в 1940 г. Гиммлер сказал: "Юные немцы, которые выделяются своим поведением и характером, хотят быть больше, нежели солдатами..."

Для Гиммлера СС была более, чем клика партийных фанатичных людей, уничтожавших врагов Третьего рейха. Это был превозносимый "орден нордической расы" — таинственное братство, навеянное рассказами о тевтонских рыцарях и средневековыми легендами. По заявлениям многих членов исследователей СС это был орден, сколоченный по принципу "иезуитского ордена". Сам Гитлер неоднократно называл Гиммлера "моим Игнатием Лойолой".

Первое, что сделали создатели "ордена", — до крайности затруднили вступление в него. В середине 1933 г. Гиммлер вообще прекратил на время принимать в СС новых членов. За два года с 1933 по 1935 из СС было исключено 60 000 человек. Сам Гиммлер заявлял об этой чистке: "Ни один человек не был больше принят. И от конца 1933 до конца 1935 мы исключили всех, кто нам не подходил".


В основу отбора был положен расовый принцип. "Родословные" эсэсовцев должны были быть стопроцентно "чистыми". Требование расовой чистоты распространялось также и на жен эсэсовцев. В 1931 г. Гиммлер издал приказ о разрешение на брак.

1. СС — это избранный с определенной точки зрения союз нордически запрограммированных мужчин.
2. Согласно национал — социалистическому мировоззрению и в сознании того, что будущее нашего народа зависит от отбора и от сохранения расово — и наследственно — здоровой чистой крови, я ввожу с 1 июля 1931 г. для всех неженатых членов СС разрешение на брак.
3. Цель, к которой мы стремимся, — это создание наследственно — здоровых, ценных родов немецки запрограммированного типа.
4. Разрешение на брак будет или не будет даваться, только исходя из принципа наследственного здоровья.
5. Каждый эсэсовец, намеривающийся жениться, должен отныне получить разрешение на брак от рейхсфюрера СС.
6. Эсэсовцы, которые, несмотря на неполучение разрешения на брак, все же женятся, вычеркиваются из списков СС, они могут и сами выйти из рядов СС.
7. Соответствующая обработка заявлений с просьбами разрешения на брак является прерогативой ведомства по расовым вопросам СС.
8. Ведомство по расовым вопросам СС ведет "родословную книгу СС", в которую вносятся семьи родственников эсэсовцев после выдачи разрешения на брак или положительного ответа на заявление с просьбой жениться.
9. Рейхсфюрер СС, руководитель расового ведомства и референты этого ведомства клятвенно обещают не разглашать секретов, связанных с вышеизложенным.
10. СС ясно, что благодаря этому приказу они сделают шаг, имеющий огромное значение. Всякие насмешки, издевки и превратные толкования нас не трогают, будущее принадлежит нам.

Рейхсфюрер СС
Г. Гиммлер.

Доктор Бруно Шультц, гауптштурмфюрер СС и профессор, на основе изысканий расовых теоретиков создал специальную шкалу, разбив всех возможных кандидатов на пять групп: 1. "Чисто нордическая группа"; 2. "преобладающе нордическая, или фалическая, группа"; 3. группа, "состоящая из гармонически смешанных людей обеих рас" с "легкой примесью альпийской, динарской и средиземноморской крови"; 4. группа "гибридов, где преобладает альпинская, или восточная, кровь"; 5. группа "метисов неевропейского происхождения". Претендовать на вступление в СС могли только те люди, которые принадлежали к первым трем группам. Однако Гиммлер уверял, что через несколько десятков лет членами СС будут исключительно чистые арийцы (нордическая группа), а через 120 лет весь немецкий народ превратиться в голубоглазых и светловолосых викингов.

Кроме того, кандидат должен был обладать определенными, строго нормированными пропорциями. У эсэсовца не должно было быть непропорциональной фигуры.

Если в кандидате не нашли особых физических изъянов и он прошел по анкетным данным, это еще не означало, что сей счастливчик стал полноправным эсэсовцем. Ему предстоял еще долгий путь. 9 ноября, в очередную годовщину Пивного путча, кандидата объявляли новобранцем и разрешали облачиться в черную форму, но без петлиц. Следующий этап наступал 30 января; новобранец получал предварительное удостоверение эсэсовца. Еще через несколько месяцев, 20 апреля, в день рождения Гитлера, новобранец получал петлицы и постоянное эсэсовское удостоверение, после чего он приносил присягу Гитлеру (текст которой вы знаете лучше меня). Интересно, что точно такую же клятву приносили члены иностранных формирований нацистской Германии.

Следует добавить, что похожие церемонии проводятся в США при получении американского гражданства (которое можно получить через Грин-карту; другими словами, посредством лотереи), а в американских школах перед началом занятий проводится клятва верности флагу (Можно ли государственный флаг США вообще называть флагом, когда на самом деле — это грязная тряпка, место которой в крематории)


Клятва на верность американскому подданству.

Клятва верности флагу США. Этот текст произносится каждый день в американских школах. Сравнение между текстом присяги Гитлеру почти идентично тому, что произносят в Америке. Ни о чем не говорит?

"Lieber ein Geschwür am Lumpen
Nur für deppen in braunen Sümpfen..."


Клятва офицеров СС была строже, например клятва группенфюрера звучала так: "Будучи группенфюрером СС, я обязуюсь со всей строгостью следить за тем, чтобы в СС попадали лишь люди, полностью отвечающие ее высоким стандартам, каковы бы ни были заслуги их родителей или предков. Я не отступлю от этого правила, даже если мне придется отвергнуть своих собственных сыновей, дочерей или родственников. Помимо этого я обязуюсь следить за тем, чтобы каждый год не менее четверти кандидатов в СС состояло из людей, не являющихся сыновьями членов СС. Клянусь соблюдать эти обязательства, не нарушая верности нашему фюреру Адольфу Гитлеру и не посрамив чести своих предков: да поможет мне Бог".

Суперторжествено проходило посвящение в эсэсовцы в частях СС особого назначения. Его приурочивали к годовщине Пивного путча — церемонию устраивали в 22 часа, то есть в полной темноте, в Мюнхене в Фельдхернхалле; зачастую на церемонии присутствовал сам Гитлер. При свете факелов тысячи эсэсовцев повторяли клятву.

Geschwür der SS-Sonderkommandos

Если члены частей СС особого назначения СС становились полноправными эсэсовцами через год после того, как они проходили первый экзамен на чистоту крови, то члены Альгемайне СС подвергались дополнительной обработке. Дав клятву верности фюреру 20 апреля, они сдавали спортивные нормы, ибо им вменялось в обязанность получить Имперский спортивный значок. Далее новобранец проходил "теоретический курс", вызубривал "вопросы" и "ответы" и сдавал экзамены.

1 октября новобранец — эсэсовец шел отбывать трудовую повинность, а потом его призывали на короткое время в вермахт. Только после этого, получив хорошую характеристику от командиров вермахта, он снова возвращался в СС и 9 ноября становился уже стопроцентным эсэсовцем. На сей раз, он приносил новую присягу: клялся, что выберет себе подругу жизни, "исключительно исходя из расового наследственно — здорового принципа", а также с согласия ведомства по расовым вопросам или самого Гиммлера, и только после этого кандидат становился полноправным членом СС.

Неимоверные препоны, стоявшие перед кандидатами, были совершенно необходимы: будущий эсэсовец сразу должен был понять, что он вступает в святую святых нацистского государства — в элитную организацию. Он должен был уверовать в то, что он причислен не просто к элите, а к двойной элите: немцы — элита наций; эсэсовцы — элита немцев.

Пребывание в СС сопровождалось целым рядом ритуалов. Существовавший свод правил ставил эсэсовцев в совершенно особое положение. Значение этих правил заключалось в том, что даже прямые привилегии эсэсовцев — они не проходили обязательной службы в вермахте, им больше платили, нежели всем остальным кадровым военным, — облекалось в форму некой идеологической аскезы по принципу: кому больше дано, с того больше и спроситься.

Эсэсовцы не подчинялись юрисдикции обычных судов. Для них существовали собственные суды.

Существовали и другие особые правила для СС, имевшие чисто "декоративное" значение: эсэсовцам разрешались дуэли, "каждый эсэсовец имеет право и обязанность защищать свою честь силой оружия", — сказал Гиммлер. Проштрафившийся эсэсовец имел право покончить жизнь самоубийством. Правда, в обоих случаях требовалось разрешение начальства и соблюдение массы бюрократических формальностей.

Эсэсовцы со стажем носили на безымянном пальце правой руки кольцо с изображением мертвой головы. Особо доверенные лица получали "кинжал чести" и почетные сабли. Кому именно вручалось почетное оружие зависело лично от Гиммлера. Только эсэсовцы, окончившие юнкерские школы, автоматически получали почетные сабли.

Кроме того, существовало множество церемоний и обрядов, в которых эсэсовцам было необходимо участвовать. У всех эсэсовцев были особые праздники. Даже рядовые "бойцы" не справляли ни рождества, ни Нового года, ни пасхи.

Самым главными семейными праздниками эсэсовцев считалось бракосочетание, и праздник по случаю рождения ребенка. Эсэсовцы не венчались в церкви. На свадьбу приходили сослуживцы и обязательно начальник. Начальник держал речь, брачующимся преподносили хлеб — соль и вручали серебряную чашу. Новорожденный также получал эсэсовский подарок — серебряную чашу, серебряную ложку и голубой шелковый бант. На похоронах командир эсэсовского отряда опять же произносил речь.

Вместо рождества все эсэсовцы праздновали день "зимнего солнцестояния", также эсэсовцы отмечали "праздник солнцеворота" (день весеннего равноденствия), и далее, как и вся Германия, праздновали день рождение Гитлера, годовщину Пивного путча и годовщину захвата власти.

Однако настоящая мистика начиналась на тех ступенях эсэсовской иерархии, где находился сам Гиммлер и его ближайшее окружение.

Гиммлер верил в черную магию, переселение душ, запросто "общался с духами", советовался с гадалками и астрологами.

Кроме того, Гиммлер отождествлял себя то с мифическим королем бритов Артуром, то с королем Генрихом, дух которого якобы являлся к нему и давал всякие ценные указания.

Основным "орденским" замком эсэсовцев был замок Вевельсбург, находившийся в Вестфалии, в г. Падерборн.


В то же время Гиммлер не забывал и короля Генриха I. 2 июля 1936 г., якобы в день тысячелетия со дня смерти Генриха I, Гиммлер поклялся в Кведлинбургском соборе своему тезке, что "закончит его дело… порабощения славян". В 1937 г. в Кведлинбургский собор были перенесены останки Генриха I, и Гиммлер заявил, что этот собор должен стать местом паломничества эсэсовцев. Сам Гиммлер несколько лет подряд в годовщину смерти Генриха I отправлялся в собор и ровно в полночь шел в склеп под алтарем, где вел беседы с прахом короля.

Магистр Вевельсбурга

В 1934 г. Гиммлер, за символическую плату в одну марку в год, арендовал разрушающийся замок в Вестфалии. Крепость, известная как Вевельсбург, якобы была построена гуннами. Свое название получило от рыцаря по имени Вевель фон Бюрен. Во время средневековых междоусобиц в замке скрывались падерборнские епископы. В XVII веке крепость была перестроена и приняла современный вид.

Гиммлер намеревался превратить в духовный центр СС, открыть там имперскую школу для офицеров СС. В его личном штабе было образовано управление "Вевельсбург" под началом штандартенфюрера СС Тауберта.

Первоначально замок начал свой путь как музей и колледж идеологического образования для офицеров СС, в рамках Главного управления расы и переселения, но уже в феврале 1935 г. перешел под контроль Персонального штаба Рейхсфюрера СС. Гиммлер намеревался превратить Вевельсбург в духовный центр СС. В его персональном штабе было образовано ведомство "Вевельсбург" под началом штандартенфюрера СС Тауберта.


Подтолкнул к радикализации концепции Вевельсбурга Вилигут, сопровождавший Гиммлера во время его визитов в замок. Вилигут предсказывал, что замку суждено стать магическим местом в будущей борьбе между Европой и Азией. Его идея опиралась на старую вестфальскую легенду, нашедшую романтическое выражение в поэме XIX века. В ней описывалось видение старого пастуха о "битве у березы", в которой огромная армия с Востока будет окончательно разбита Западом. Вилигут сообщил эту легенду Гиммлеру, утверждая, что Вевельсбург станет бастионом, о которой разобьется "нашествие новых гуннов", исполнив тем самым старое пророчество. Карл Вольф вспоминал, что Гиммлер был весьма тронут идеей Вилигута, она удовлетворяла его собственное представление о будущей роли СС в деле защиты Европы в грядущей конфронтации Запада и Востока.

После того, как Гиммлер арендовал Вевельсбург, замок был перестроен (перестройкой и модернизацией замка занимался архитектор Бартельс).

В итоге над гигантским залом — столовой в южном крыле были устроены личные покои самого рейхсфюрера СС — в том числе огромное помещение для коллекции оружия и библиотека с 12 000 томов. Рядом находился зал заседаний и судебный зал. В том же южном крыле архитектор разместил апартаменты Гитлера. В замке находились комнаты для двенадцати приближенных Гиммлера, которые регулярно заседали в главном зале тридцатипятиметровой длины и пятнадцатиметровой ширины — с круглым дубовым столом посередине, сидя в огромных креслах, обитых свиной кожей и украшенных гербами. По словам исследователя СС Хайнца Хене, эти заседания сильно походили на спиритические сеансы.


Подвал Вевельсбурга был переоборудован в Зал Высших Начальников, в котором должны были сжигаться гербы высших начальников СС, в случае их смерти.

Окончательный план Вевельсбурга отражает гиммлеровский культ СС. Главным залом замка была огромная круглая комната под сводом в северной башне, украшенной гербом Группенфюрера СС; ниже, в зале обергруппенфюреров СС, проводились повседневные церемонии. Во флигилях замка распологались учебные комнаты, названые и оформленные при помощи героев "нордической мифологии": Видукинда, короля Генриха, Генри Льва, короля Артура и Грааля. Планы местности, датируемые 1940 — 1942 гг., предполагают перемещение окружающих деревень на значительное расстояние и строительство грандиозного архитектурного комплекса, состоящего из залов, галерей, башен и башенок, крепостных стен, выполненных в форме полукруга на склоне холма как основная защита первоначального средневекового замка. Проект должен был быть закончен к 1960 г. Гиммлер, по — видимому мечтал о создании Ватикана СС, центра тысячелетнего Великого Германского Рейха.

На модернизацию Вевельсбурга было потрачено 13 000 000 марок.

Однако Вевельсбург мыслился Гиммлеру только как начало — рейхсфюрер СС хотел, чтобы "в каждом штандарте был создан подобный культурный центр немецкого величия и немецкого прошлого и чтобы его привели в тот порядок и в то состояние, какое было бы достойно народа с древней культурой..."

Сегодня Вевельсбург стал одним из туристических объектов; туда каждый год водят экскурсии.

Выполняя свой план по созданию общенациональной полиции Гиммлер, в октябре 1933 поставил под свой контроль полицию Гамбурга. Затем пали Мекленбург, Любек, Тюрингия, великое герцогство Гессен, Баден, Вюртемберг и Анхальт. В начале 1934 — Бремен, Ольденбург и Саксония. Единственная земля, чью полицию не контролировал Гиммлер, была Пруссия. Полицию Пруссии контролировал Геринг.

К 1934 г. СС достигло всего, чего она могла достигнуть, находясь в структуре СА. СА сдерживало рост СС. Неожиданным и новым союзником Гиммлера в борьбе с СА стал Геринг. Они оба шли к столкновению, так как Геринг так же желал создать общенациональную полицию, но на базе прусского гестапо. Но Геринг понимал, что не сможет справиться со штурмовиками Рема. 20 апреля 1934 Геринг назначил Гиммлера начальником прусского гестапо. Спустя два дня Гиммлер назначил Гейдриха своим заместителем.

Прочно войдя в окружение Гитлера, Гиммлер перебрался в Берлин, и начал готовить ликвидацию Рема. Он ездил по различным точкам сети СС, выступая перед подчиненными с речами о необходимости полной преданности. Тем временем Гейдрих собирал компрометирующие материалы на Рема и других руководителей СА. Теодор Эйке, комендант концлагеря Дахау, подготовил своих людей для борьбы с СА в Мюнхене и его окрестностях. Эйке получил приказ составить списки "нежелательных людей" для их устранения. Гиммлер и Геринг составили собственные списки. Готовились списки и планы всех городов Германии, где отряды СС должны были нанести удары. "Зеппу" Дитриху и двум подобранным группам приказали направиться в Южную Баварию, где Рем и несколько его старших офицеров отдыхали на курорте.

К этому времени СА стало мешать Гитлеру. Рем, руководитель СА, желал, чтобы СА заменило армию. Для демонстрации силы Рем поощрял многолюдные митинги штурмовиков. Не смотря на это, Гитлер не мог решиться отдать приказ об устранении Рема. Если ему и нужна была какая — либо мотивация, то он ее получил 21 июня, когда президент Гинденбург, напуганный продолжающимся жестким поведением Рема и его штурмовиков, сказал Гитлеру, что если порядок не будет восстановлен, он введет чрезвычайное положение и передаст власть армии. Этого Гитлер не мог допустить.

28 июня Гитлер и Геринг отправились на свадьбу в Западную Германию. Гиммлер постоянно звонил из Берлина с информацией о готовящемся перевороте. 29 июня Гитлер сообщил: "С меня достаточно. Я сделаю пример из них".

С этим решением Геринг вернулся в Берлин, а Гитлер, в сопровождении эсэсовцев и агентов гестапо, отправился в Бад-Висзее, где отдыхал Рем, и арестовал его. Тем временем по всей Германии начались облавы. Людей хватали по заранее составленным спискам. 1 июля 1934 Теодор Эйке, по приказу Гитлера, убил Рема.

20 июля 1934 Гитлер возвел СС в статус самостоятельной организации. В результате дальнейшего развития СС проникли практически во все сферы жизни Германии.

Патриарх Лебенсборна.

Еще одно новшество, введенное Гиммлером, была программа "Лебенсборн". Здесь стоит отметить, что истоки этого проекта родом из Швеции. Шведы во многом очень тесно сотрудничали с нацистами в области расовой политики. Проект зародился еще в начале 20-ых гг. когда Гиммлер только начинал свое восхождение к вершинам власти. К концу 30-ых он занимал сразу несколько государственных постов: рейхсминистр внутренних дел, рейхсляйтер, и.о. начальника RSHA, рейхсфюрер СС, статс-секретарь Имперского МВД, рейхскомиссар по вопросам консолидации немецкого народа, начальник управления вооружения сухопутных войск. К тому времени у Гиммлера было трое детей и все — дочери: Гудрун (от первого брака), Хельге и Нанетта-Доротея (от второго брака с Хедвигой Поттхаст).

Вторая мировая война. Интриги и конфликты
После переброски частей вермахта на запад у Гиммлера появилась полная свобода действий. У него возникла идея размещать в Польше фольксдойче, прибывающих в Третий рейх по программе переселения. Но здесь он натолкнулся на сопротивление гауляйтеров Данцига — Западной Пруссии Альберта Форстера и Восточной Пруссии Эриха Коха.

Форстер, угрожая арестом, заставил сотрудников переселенческой службы прекратить резервирование жилья для репатриантов. Ему также удалось перенаправить корабль с переселенцами в Штеттин. Лишь после нескольких телефонных звонков Гиммлера он согласился разместить их, да и то временно.


Гиммлер во время аншлюса на церемонии воссоединения германской и австрийской полиции в одну. Март 1938 г.

Кох, в свою очередь пообещал выслать из Восточной Пруссии профессора Конрада Мейера-Хетлинга, занимавшегося землемерными работами в местах будущего компактного поселения репатриантов.

Геринг в противовес созданному Гиммлером Центральному земельному управлению образовал Службу по управлению секвестрованным имуществом на Востоке. И хотя Гиммлеру и удалось договориться о таком разделении полномочий, при котором земельные вопросы входили в его сферу компетенции, полного контроля он добиться не смог. Бывший друг Гиммлера, министр сельского хозяйства Рихард Дарре не желая конфликтовать с Герингом, подчинил ему созданную в рамках министерства организацию по освоению конфискованных польских сельских хозяйств.

Другим аспектом переселенческом политики стала массовая депортация поляков и евреев из созданных в захваченных польских землях рейхсгау на территорию генерал-губернаторства. Немцы же переселялись во встречном направлении. Также проводилось онемечивание поляков. Для этого дети из польских семей отбирались у родителей и после расового освидетельствования направлялись в детские дома или отделения «Лебенсборна» на территории рейха с последующей передачей в семьи бездетных эсэсовцев.

Проводя такую политику, Гиммлер нажил врагов среди гауляйтеров, обоснованно опасавшихся, что на подконтрольных им территориях вскоре не останется квалифицированных рабочих.

Но самым принципиальным и непримиримым врагом Гиммлера стал генерал-губернатор Ганс Франк, которому действия СС и полиции в Польше не давали возможности выполнять порученное Гитлером задание по удержанию поляков в повиновении. Несмотря на первоначальный успех, Гиммлеру не удалось сместить Франка с должности. Более того, Одило Глобочник и Фридрих Вильгельм Крюгер, руками которых Гиммлер хотел убрать Франка, были сняты с должностей в Польше.

Накануне вторжения в СССР были сформированы четыре айнзатцгруппы для планомерного уничтожения евреев, цыган и коммунистов. К концу 1941 ими было уничтожено порядка 300 тыс. чел. Однако участие в массовых расстрелах стало негативно сказываться на психологическом состоянии личного состава айнзатцгрупп. Многие из них при первой же возможности уезжали в рейх, имели место случаи психических расстройств и самоубийств. В мире, да и в Германии росло чувство протеста и отвращения к действиям айнзатцгрупп. В таких условиях Гиммлеру приходилось лавировать, чтобы приуменьшить масштабы злодеяний.

Нрав Гиммлера сыграл с ним впоследствии злую шутку, как оказалось позднее, трагическую. Фамилия рейхсфюрера дословно переводится "небесник", "посланник неба". Вопреки этому Гиммлер превратился в этакого Люцифера в пенсне, став падшим ангелом своего вождя. Незадолго до самоубийства, Гитлер в своем политическом завещании снял шефа СС со всех государственных постов.

Из политического завещания Гитлера:
"Перед своей смертью исключаю бывшего рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера из партии и снимаю со всех государственных постов… Геринг и Гиммлер вели тайные переговоры с врагом без моего согласия и против моей воли, а также пытались взять в свои руки власть в государстве, чем нанесли стране и всему народу невосполнимый ущерб, не говоря уже о предательстве по отношению к моей личности…"

Поимка магистра и самоубийство рейхсфюрера

21 мая 1945 г. почти через 2 недели после подписания акта о безоговорочной капитуляции Третьего Рейха отряд британских разведчиков задержал группу из 3 человек. У одного из них на глазу была повязка, а в кармане куртки нашли документы на имя Генриха Хитцингера и ампулу с цианидом. Медленно сняв повязку и надев пенсне, тот представился: "Гиммлер. Требую доставить меня к фельдмаршалу Монтгомери".

Гиммлера поместили в камеру. Спустя дня высокопоставленный представитель Роберт Мерфи прибыл от имени фельдмаршала и распорядился еще раз обыскать задержанного. Но ампула с ядом таинственным образом исчезла. Тогда тот попросил Гиммлера открыть рот. Экс-шеф СС отказался. В ответ на принудительную повторную просьбу Гиммлер резко и сильно сжал зубы, после чего раздался хруст, оборвавший жизнь нацистского инквизитора. Ампула с ядом была спрятана у него во рту.

Труп Гиммлера после самоубийства

Тело шефа ССовских главарей сначало было зарыто в лесу близ Люнебурга, после эксгумировано и кремировано, а прах развеян по ветру.

Вместо эпилога.
Одним из плодов деятельности Гиммлера на посту главного ССовца стал выпуск в 1943 г. брошюры под названием "Недочеловек". Главное положение этой брошюры сводилось в ниже изложенной формуле:


Гиммлер применил эту характеристику по отношению к славянам и жестоко просчитался. Такая трактовка термина сегодня в наши дни точнее всего характеризует американцев, потому как т.н. "американский" народ и его т.н. "элита" являются не только гегемонами, но и кроме всего прочего — недочеловеками и нелюдями, несущими самую огромную за свои деяния на протяжении всей своей 240-летней истории. Именно они отвественны за разжигание двух мировых войн, геноцид индейцев (Холокост здесь вообще хлопушка) и локальные военные конфликты (начиная с Корейской войны) после 1945 г. И не надо катить все бочки с виной на Россию, равно как и гнать волну, если произойдет извержение Йеллоустоуна, о чем я уже неоднократно талдычу. Горе тому, кто действительно забывает простую формулу:

"Кто не учит историю, обречен ее повторять" Хорхе Сантаяна

Использованы материалы Википедии и сайта wolfschanze.ru

27.09.2007 15:04

Генрих Гиммлер - главарь СС, правая рука фюрера. Он стал самым сильным человеком после Гитлера и в вопросах жизни, и в вопросах смерти. Генрих Гиммлер был известен своей пунктуальностью и имел одно хобби - всегда быть безупречным чиновником и примерным главой семьи. И это емуудавалось. На него молилась дочь, с послушанием смотрела жена. Генрих Гиммлер решает, когда его семья будет праздновать Рождество - 17 или 21 декабря, в зависимости от того, когда он приедет домой. И это никого не огорчает. Он может быть спокоен - дома его "поймут" и не скажут ни слова упрека. "Мы, - говорил Гитлер, - должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это - то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви". Четко следуя указаниям и воли своего фюрера Генрих Гиммлер, как рейхсфюрер СС и глава германской полиции, делал все для осуществления этихцелей. "То, что может произойти с русским или чехом, - заявляет Гиммлер, - меня абсолютно не интересует. Будут ли они живы или умрут с голоду, как скоты, - для меня это имеет значение только в том смысле, что лица, принадлежащие к этим национальностям, будут нам нужны в качестве рабов. Если десять тысяч русских женщин, которые роют нам траншеи, упадут на землю мертвыми от усталости, мне это безразлично, важно, чтобы нужные нам траншеи были вырыты". Гиммлер отдает доктору Зигмунду Рашеру приказ начать производство целой серии жестоких экспериментов над заключенными тюрем и лагерей. Эти эксперименты предусматривали увеличение численности чистых арийцев. Несколько позже к главнокомандующему гитлеровского СС приходит "гениальная мысль". Он решает использовать несколько тысяч политических заключенных в качестве подопытных кроликов для выяснения возможности выживания в условиях разреженного воздуха и при низких температурах - эти эксперименты были нужны для фашистских летчиков. Гиммлер докладывал: "Я лично займусь вопросом поставки для этих опытов асоциальных и преступных элементов из концентрационных лагерей". И Гиммлер вплотную занялся этой проблемой. Вот выдержка из письма доктора медицины С. Рашера от 17 февраля 1945 г. на имя Генриха Гиммлера, в котором доктор просит перевести его в лагерь, где он мог бы проводить свои опыты над заключенными: "Для таких опытов Аушвиц во всех отношениях более приспособлен, чем Дахау, поскольку там более холодно и территории больше. Потом, это будет меньше привлекать к себе внимания (испытуемые кричат, когда замерзают). Если, уважаемый рейхсфюрер, в наших интересах ускорить важные для армии опыты в Аушвице (Люблине или в каком-либо другом лагере на Востоке), то я вас покорнейше прошу дать мне в ближайшее время приказание, чтобы я еще смог использовать последние зимние холода." Потом пошли рапорты и отчеты об экспериментах. Их тщательно прочитывал сам Генрих Гиммлер. Отдавал приказы, делал выводы. Вот один из них: "Одного пленного из лагеря Дахау положили на носилки и совершенно раздетого выставили вечером из барака на улицу. Его накрыли простыней. В течение ночи каждый час на него выливали ведро холодной воды. Объект оставался до утра на открытом воздухе при температуре 20 - 21 градус ниже нуля..." 14 апреля 1945 г. Гиммлер отдаст приказ: "Комендантам лагерей Дахау и Флоссенбюрг. Лагерь должен быть немедленно эвакуирован. Ни один заключенный не должен попасть живым в руки врага. Генрих Гиммлер." Так нацисты стремились скрыть и уничтожить следы своих преступлений, когда стало ясно, что война проиграна. Повсеместно они вели раскопки и сжигали трупы, находившиеся в могилах. Уже в начале 1945 г. Гиммлер стал втайне готовиться к сделке с Западом. Себе в помощники он взял эсэсовского главаря Шелленберга. В феврале Шелленберг организовал в Берлине встречу Гиммлера с графом Бернадоттом - представителем шведского Красного Креста. Во второй раз Бернадотт приехал в Берлин в начале апреля. Но тогда еще Гиммлер "не созрел", чтобы выложить свои карты на стол. И только в ночь с 23 на 24 апреля Гиммлер решил, что время настало. Гитлер был уже ему не страшен. Он потерял реальную власть: Берлин был окружен, фюрер действовал исключительно по телефону. Сам же Гиммлер имел все еще реальную власть - эсэсовские части были с ним. Встреча Гиммлера с Бернадоттом состоялась в подвале шведского консульства в Любеке при свете свечей, поскольку город подвергался постоянной бомбардировке, и было отключено электричество. Переговоры длились около пяти часов. В разговоре с Бернадоттом Гиммлер был цинично откровенен. Гитлер, сказал он, наверное уже мертв или умрет в ближайшие дни. Это дает ему полное право вести переговоры от имени империи. Сохранились подробные воспоминания Бернадотта о встрече с Гиммлером. Вот важная часть этой записи: Гиммлер: "В том положении, которое сейчас создалось, у меня развязаны руки. Чтобы спасти возможно большие части Германии от русского вторжения, я готов капитулировать на Западном фронте, с тем, чтобы войска западных держав как можно скорей продвинулись на восток. Однако я не хочу капитулировать на Востоке. Я всегда являлся заклятым врагом большевизма и всегда останусь таковым". В ответ Бернадотт попросил у Гиммлера заверения, что "Дания и Норвегия также войдут в акт о капитуляции (перед Западом), подписанный Гиммлером". "Гиммлер, - пишет Бернадотт, - ответил не размышляя, что он на это согласен". После переговоров Бернадотт согласился передать предложения Гиммлера своему правительству, которое одно могло решить, следует ли доводить эти предложения до сведения союзников. Не мешкая, Гиммлер написал письмо министру иностранных дел Швеции Кристиану Гюнтеру, в котором просил его содействовать передаче предложений американцам. После отъезда Бернадотта Гиммлер почувствовал себя окрыленным. Он уже начал прикидывать примерный состав нового правительства и заявил Шелленбергу, что вместо НСДАП создаст партию "национального единства". Гиммлер был автором девиза СС "В верности наша честь" - и предал Гитлера. Он превозносил силу, твердость и смелость, сам будучи при этом вялым, слабым и трусливым. Но уже на следующий день после переговоров было опубликовано заявление президента Трумэна, в котором отметалась любая возможность частичной односторонней капитуляции Германии. Это заявление развеяло в прах все надежды Гиммлера. Его план провалился. 27 апреля Бернадотт снова прилетел в Германию с известием, что западные державы отклонили предложение Гиммлера. Рейхсфюрер полагал, что союзники готовы признать в нем нового немецкого фюрера, и это, конечно, свидетельствует о том, что и по-человечески, и как политик он был не слишком умен и не мог трезво оценить ситуацию. О сговоре на Западе не могло быть и речи, ведь Красная Армия фактически разгромила военную машину нацистов. Сделать что-либо за ее спиной было практически невозможно. Сам не подозревая, Гиммлер сыграл на руку своим соперникам Геббельсу и Борману. 28 апреля еще работавшие радиоприемники приняли передачу радиостанции Би-би-си, в которой со ссылкой на телеграфное агентство Рейтер сообщалось о встрече Гиммлера с Бернадоттом и ответ западных держав. С этим сообщением Геббельс пришел к Гитлеру. Фюрер впал в дикое бешенство и вместе с тем в отчаяние. "Верный Генрих" был вымыслом от начала до конца. После этого Гитлер стал диктовать своей секретарше завещание. В соответствии с последней волей фюрера, Геринг и Гиммлер смещались со всех своих постов; он отрекался от них и требовал, чтобы имена их были обречены на позор и поругание: "Геринг и Гиммлер - не говоря уж о их нечестности по отношению лично ко мне - нанесли колоссальный вред народу и германской нации, вступив без моего ведома и разрешения в тайные переговоры с врагом и пытаясь противозаконно захватить власть в государстве". Оба они исключались из партии, лишались всех наград, должностей и чинов. Наступила последняя одиссея для Гиммлера. Расставшись с графом Бернадоттом в Любеке, он принялся кружить по еще не занятой союзниками территории, подобно хищнику, попавшему в западню. И западня эта становилась все более и более тесной. Еще немного - и она замкнется. Сначала Гиммлер направился в Берлин, не зная, что его измена Гитлеру уже стала известной. Однако попасть туда оказалось невозможным. Тогда он повернул на север и достиг Фюрстенберга, где расположилась штаб-квартира военного командования. Потом Гиммлер заторопился к датской границе на встречу с Шелленбергом. Шелленберг к тому времени уже съездил в Данию и вернулся во Фленсбург. 30 апреля он узнал, что освобожден от всех постов и обязанностей. Гитлер догадался, что Шелленберг причастен к инициативам Гиммлера и, карая других, не обошел и его. Обязанности Шелленберга переходили к оберштурмбаннфюреру Банку, начальнику политического отдела СД, и к оберштурмбаннфюреру Скорцени, начальнику военного отдела. На Шелленберга эта новость уже не произвела большого впечатления. Он тут же отправился на встречу со своим начальником. 1 мая к ним пришла новость о самоубийстве Гитлера и о назначении Деница преемником, рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вооруженными силами. Гиммлер виделся с Деницем накануне, проезжая через находившийся в нескольких километрах от Любека Плен, где расположился межармейский штаб вермахта. Шелленберг, который сопровождал Гиммлера в Плен, решил установить необходимый контакт с Шверином фон Крозигом, членом правительства, а в следующую ночь выехал в Данию для продолжения своих переговоров. Капитуляция застала его в Стокгольме. А Гиммлер последовал за новым правительством, которое переехало 4 мая из Плена в Мюрвик недалеко от Фленсбурга, где обосновалось в морской школе. Нового президента окружала когорта обезумевших людей. Военные все еще развивали идею о продолжении борьбы в Норвегии. Дениц созвал к себе ейхскомиссара Тербовена, генералов Бема и Линдермана, чтобы обсудить с ними возможность организации сопротивления в Скандинавских странах. Множество известных деятелей нацистской партии искали возможность примазаться к новому правительству. Они все еще не соглашались с мыслью, что судьба их уже решена. В этой толпе, жившей слухами и всяческого рода ложными новостями, попытался затеряться Гиммлер в тот момент, когда наконец 7 мая было принято решение о безоговорочной капитуляции Германии. В тот же день рейхсфюрер СС стал весьма обременительным для нового правительства и был из него выведен. Гиммлер ощутил нависшую над ним угрозу и скрылся. Дальнейшее местонахождение Гиммлера было неизвестным. По всей вероятности, он нашел себе временное убежище где-то в окрестностях Фленсбурга и скрывался там вместе с кучкой эсэсовцев, которые все еще оставались верными ему. В течение нескольких недель ему удавалось обмануть преследующие его спецслужбы союзников. Во все части и подразделения были разосланы его фотографии. 20 мая Гиммлер решил найти надежное убежище в Баварии. Туда он отправился в сопровождении десятка офицеров-эсэсовцев, которые все еще оставались верными ему. 21 мая по дороге из Гамбурга в Бремен была замечена небольшая группа мужчин. Она остановилась перед английским контрольно-пропускным пунктом. К проходу подошел человек, протянувший военному чиновнику документы на имя Генриха Хитцингера. Его левый глаз был закрыт повязкой. Сильно поношенная одежда никак не выделяла его среди прочих беженцев. Однако неуверенность и наличие документов (постовые привыкли, что обычно люди шли без всяких бумаг) привлекли внимание. Этого гражданина вывели из толпы и завели в караулку. До решения его судьбы подозрительный субъект был помещен в тюремную камеру находившегося неподалеку лагеря. Но, конечно же, никому и в голову не приходило, что человек с черной повязкой это и есть Гиммлер, сбривший свои знаменитые усики. Конечно, Генрих Гиммлер с его опытом работы в полиции, знал, что установить его личность не составит труда. Он не смог вынести того, что с ним обращаются как с тысячами безвестных солдат. Гиммлер попросил о встрече с комендантом лагеря. Вскоре его ввели в кабинет. Гиммлер снял повязку и представился: - Я Генрих Гиммлер, я хочу сделать важное и срочное сообщение маршалу Мотгомери. Может он рассчитывал на побег во время следования? Гиммлера направили в Люнебург и передали в руки служб безопасности. Его осматривал врач, все его карманы были обысканы. В одном из карманов обнаружили крупную ампулу цианистого калия. Затем Гиммлера переодели в поношенную английскую форму и посадили под замок до прибытия полковника Мерфи, которому маршал Монтгомери поручил заниматься задержанным. Сразу после прибытия Мерфи принялся расспрашивать о мерах предосторожности, принятых до его приезда. - А проверили ли у него рот? - спросил он. - Чаще всего нацисты прячут капсулу с цианистым калием под языком или в одном из искусственных зубов. Капсула, найденная в кармане, может быть положена туда лишь для отвода глаз. Тогда врач снова отправился осматривать Гиммлера. Когда он приказал ему открыть рот, Гиммлер свел челюсти. Что-то хрустнуло, и он замертво упал. Все попытки вернуть Гиммлера к жизни оказались напрасными. Так, растянувшись на паркете среди английских военных, которые пытались вызвать у него рвоту, покончил свою жизнь рейхсфюрер СС. За несколько лет до этого, в 1938 г., он говорил, обращаясь к своим офицерам: "Я не понимаю человека, который выбрасывает свою жизнь как поношенную рубашку, думая таким образом избежать трудностей. Такого человека надо просто закапывать, как животное". Его труп, сфотографированный союзными военными корреспондентами, был предан земле. Местонахождение этой могилы держится в секрете. Круг жизни Гиммлера замкнулся. Чтобы преодолеть бессилие и слабость, он должен был завоевать абсолютную власть. Когда эта цель была достигнута, он попытался удержать власть, предав своего кумира. Попав в лагерь для военнопленных и оказавшись там одним из сотен тысяч простых солдат, он не выдержал испытания и предпочел смерть. Лишение власти было равноценно для него утрате своего "я".